— Нет, рисовать я, конечно, не могу, — отшутился старик, — но вот описать постараюсь. Этот тип высокий, стройный, прямо как на картинке, одет в длинный кожаный плащ, в золотых очках.
— А какие у него волосы?
— Насколько я помню, темные, но не черные. Скорее, темно-русые. Но больше всего мне запомнились его щеки.
— Щеки? Вы же сказали, что он стройный!
— Да, очень подтянутый молодой человек. Но щеки его мне запомнились потому, что были очень румяными.
— Федор Степанович, я просто поражена. У вас феноменальная память на детали.
— Не на детали, милая моя, а на лица. Но вот зрение сейчас уже подводит. Поэтому-то глаза или нос, например, этого красавца я тебе, конечно, описать не смогу. Но щеки у него действительно румяные. Я еще подумал о том, что на улице не мороз, а он вишь как разрумянился-то.
— Ой, Федор Степанович, — любезничала я со стариком, который, по всей видимости, очень любил общаться с людьми, но не имел возможности часто выходить из дома, — вы мне так помогли! А вы случайно не знаете, эта парочка пешком пришла к вашему дому или приехала на какой-то машине?
— Это как же я не знаю? Еще как знаю, — всполошился дед. — Приехали они на красном джипе. У меня сын такой мечтает купить, да денег столько не заработал.
— Красный джип… — повторила я вслух и собралась было прощаться с интересным дедом.
Но он, как оказалось, сказал еще не все, что знал:
— Да, большая такая машина. Номер-то целиком я не разглядел, грязно больно на улице было. Но, кажется, там были цифры семь, три и еще одна тройка. Да, точно.
— Вы и это даже запомнили! Спасибо, это очень ценная информация.
Мы посмеялись, распрощались, и я вышла из квартиры Федора Степановича, воодушевленная на дальнейшие поиски настоящего преступника, пообещав деду, что обязательно доложу ему о результатах моего расследования и все сделаю для того, чтобы освободить Иннокентия Сомова.
Идя к машине, я думала о том, что и сама не страдаю провалами в памяти и так же, как Федор Степанович, могу гордиться своей феноменальной способностью запоминать вещи, на которые другие люди не обращают ни малейшего внимания. Именно эта черта часто помогала мне при раскрытии многих дел. Надеюсь, она не подведет меня и на сей раз.
Уже сейчас, выслушав показания старика, я вспомнила два очень важных факта. Во-первых, такой неописуемый румянец, о котором говорил Федор Степанович, совсем недавно я видела на щеках одного моего нового знакомого — Виктора Заревича, заместителя Гольстера. Во-вторых, только вчера я столкнулась с джипом, по описанию схожим с тем, о котором говорил наблюдательный дед. Эта машина была тоже красного цвета, но что самое интересное — в ее номере присутствовали те же цифры, что и в номере той, на которой приехал потенциальный убийца Инны Гольстер.
Сопоставив между собой два этих факта, я пришла к выводу, что вчера была полной дурой, а, впрочем, таковой являюсь и на сегодняшний день, поскольку пребываю чересчур уж в расслабленном состоянии. Нужно собраться, перестать отвлекаться на посторонние вещи и не верить первому встречному на слово, так, как я это сделала вчера, развесив уши и слушая лепет Сергея.
Да, теперь-то я точно знаю, что вчерашняя авария — никакая не случайность. Впрочем, в случайности я вообще никогда не верила, особенно в такие странные.
Я бешено неслась по дороге, рискуя нарваться на строгих мужчин в дутых куртках, вооруженных полосатыми палками и невероятно громкими свистками. Но, к счастью, мое лихачество снова сошло мне с рук. Больше всего меня взбесило то, что я оказалась такой наивной простушкой, не раскусив Сергея, который на самом деле, может быть, вовсе и не Сергей. Ведь и дураку понятно, что он кем-то послан. Ясна и его цель — следить за мной, установить личный контакт. А когда этот гад увидел меня — а внешними данными, как известно, меня бог не обделил, — ему, наверное, захотелось, чтобы общение стало не только личным, но и более тесным. Хорошо, я вовремя пресекла это безобразие.
Ворвавшийся в мои размышления звонок сотового неизвестно по какой причине напомнил мне последнее гадание на «костях». Мне стало понятно — опасность, которую они пророчили, будет исходить именно со стороны Сергея. Поэтому, услышав в трубке его голос, такой елейный, какой может быть только у самого льстивого человека, я не удивилась, сразу же внутренне собралась и решила играть выбранную мною роль до конца. Естественно — до победного.
— Здравствуй, Танюша, узнала меня?
— Конечно-конечно, Сережа. Как я могу не узнать своего спасителя?
— Ну ты загнула, милая. Я же сам виноват в аварии. Нечего было лезть напролом и портить машину такой красивой женщине.
Я захихикала, как самая набитая дура. Думаю, мое поведение должно было усыпить бдительность «врага», в каковые я безоговорочно записала этого неприятно слащавого нового знакомца.
Разговор продолжался в том же дурацком духе. Естественно, от меня требовалось встретиться в ближайшее время. Он, видите ли, ужасно соскучился и хочет со мной поболтать. Как будто не может найти девочек для увеселения…
Сергей предлагал мне возможные варианты проведения сегодняшнего вечера. Мы могли пойти куда угодно, лишь бы я только согласилась на эту встречу. Но я оказалась непреклонной, ссылаясь на завал в работе и вообще плохое самочувствие. Уж что-что, а приврать я умею.
— Так, значит, ты сейчас домой, Танечка? — совсем отчаявшись получить мое согласие, спросил Сергей.
— Да, а куда же еще я могу поехать в таком состоянии? Я не выспалась, голодная. Самое время отдохнуть.
— Вот и правильно, поезжай домой, а я тебе завтра перезвоню. Но тогда ты уж не отвертишься.
Давай-давай, звони… Так прямо я тебе и доверюсь… Но больше всего в этом разговоре меня заинтересовало то, что Сергей два или даже три раза переспросил, действительно ли я направляюсь домой. В конце концов, он мне не муж и даже не любовник, поэтому не имеет никакого права интересоваться моим ближайшим маршрутом. Такое любопытство выглядит более чем странным, особенно если его проявляет человек, с которым я знакома чуть больше одних суток.
Но, сообщая, что направляюсь сейчас именно домой, я не соврала. И впоследствии очень пожалела об этой своей честности. Нужно было сказать, что еду по делам или к подруге. Мало ли куда еще может отправиться такая обаятельно-привлекательная мадам, как я?
Снова начался дождь, и когда я подъезжала к дому, «дворники» мотались по лобовому стеклу со страшной силой. И все равно едва успевали сбрасывать с него воду. Это еще больше раздражало мои и без того растревоженные нервишки.
Я достала зонт и, как антилопа с повадками кенгуру, скачкообразно добралась до порога своего подъезда. Закрывшись зонтом, я практически ничего вокруг не видела, но один человек все-таки привлек мое внимание. Мне даже вдруг показалось, будто это Сергей. Я резко опустила зонт влево, но мелькнувшей фигуры уже не было видно. Решив, что Таня Иванова дожила до того периода, когда от страха и волнения ее начинают мучить зрительные галлюцинации, я снова спряталась под зонт и вошла в подъезд.
