Даже Ростеваль, бывалый боевой конь, едва не шарахнулся, когда из мокрых обломков прямо под копытами возник облепленный грязью мальчишка.
– Господин, пожалуйста, помоги моей маме… Ей плохо… Помоги!
Хейден смотрел на него с седла, пряча нахлынувшие чувства за каменным выражением лица. Малышу было не более восьми лет – столько же, сколько его, Хейдена, младшему сыну, пребывавшему в безопасности рядом с матерью. Тронув повод, полководец послал коня дальше, но тут же был вынужден обернуться – сзади что-то произошло.
Оказывается, малец выхватил ножичек и ткнул им в грудь коню, следовавшему непосредственно за Ростевалем. От боли и испуга тот взвился на дыбы и… подкованным копытом сплющил мальчишке лицо. Тот свалился в грязь и остался лежать неподвижно. Всадники миновали его и спустились в чашу амфитеатра.
Когда солнце коснулось западного горизонта, в лагере петрасси кипела жизнь. Палатки были поставлены, полевые нужники выкопаны, съестное выдано. Все сработало как часы, причем дело обошлось гораздо меньшими потерями, нежели предполагал Хейден. Осталось подождать до рассвета, когда станет ясно, вышло ли у Фелла. Еще Хейден надеялся получить вести от Джила Райядо и его ударного отряда, но особой надежды не было. В общем, завтра или послезавтра все должно было окончательно проясниться.
Солнце ушло с отмытого дождем неба, оставив после себя золотое сияние сумерек. Хейден Ткач сидел в шатре в обществе троих военачальников и бдительного Тайлера. Когда стало совсем темно, Хейден поднялся, зевая, и разогнал всех по лежанкам. Он догадывался, что никто как следует не уснет, но хоть как-то отдохнуть его люди сумеют, потому что они были воинами, а воин всегда спит, когда есть такая возможность.
Пятеро только повернулись к выходу, когда навстречу им в шатер вломился какой-то солдат. Он так спешил, что, споткнувшись, чуть не растянулся на полу.
– Господин! Господин полководец, твой брат попал в плен!
Вестник был весь в крови, по серому лицу стекал пот. Он еле держался на ногах.
– Где? – рявкнул Хейден. – Рассказывай!
Тайлер пододвинул стул. Хейден кивнул, и парень буквально рухнул на сиденье – у него окончательно ослабели ноги.
– Нас было десять человек, господин… Желтомундирников то есть… Твой брат, господин…
– Мэйсон.
– Да… так он все бегом и все вперед… Мы думали хоть осмотреться, а он про нас будто забыл, ну, мы уж за ним следом и побежали… Нам же вроде как приказано было его защищать…
В глаза Хейдену он смотреть избегал, и тот догадался, какого мнения был солдат о подобном задании.
– Так что случилось-то?
– Нам, господин, сначала везло… Или, может, крысы толком еще не очухались. Мы видели только жителей, да и то большей частью утопших. Глядим, вот он и дворец. На той стороне озера… Мэйсон остановился на берегу. Глядим, а посредине здание, такое беленькое, кругленькое… И вдруг оно прямо перед нами разваливается и падает в воду. Мы смотреть, а из озера вода давай уходить, да так быстро… Нам оно не понравилось, кто-то сказал: «Бесовщина, братцы, творится…» Никто не хотел дальше идти, а Мэйсон все равно отправился вокруг озера. Деваться некуда, мы за ним…
– Как вышло, что его схватили? – нетерпеливо перебил Хейден.
– Нам навстречу вышли три человека, господин. В смысле, из дворца. Один – как бы такой важный вельможа, без оружия, и с ним двое вооруженных…
– И перебили десятерых? – спросил Пьетер Арендт.
Хейден промолчал, но сердце зашлось от ужаса.
Солдат тряхнул головой. Лицо у него было озадаченное. Казалось, он сам толком не понимал, что к чему.
– Тот, который вельможа, он… он сказал нам сложить оружие… и тут у меня в мозгу будто что зажужжало… и боль в голове, и я меч-то и выронил. Я… я не мог, господин. Ничего не мог поделать. Колдуны они там… – Он поднес ладони к ушам, припоминая ужасное переживание, и полководец только тут различил кровавые потеки, протянувшиеся от ушей солдата вниз по шее. – Я… перед глазами все почернело… долго или нет, господин, откуда мне знать… А потом я очухался, глядь, а товарищи мои все мертвые… И брата твоего, господин, нет как нет. – Он поднял на Хейдена недоумевающий взгляд. – Это ведь бесовщина была, да, господин?
– Нет, – сказал Хейден. – Тут, солдат, никакой магии. Просто алхимики Города обнаружили одну травку. Если ее сжечь, кто вдохнет дым, сразу засыпает. Нужно будет нам от нее поберечься… – Это была загодя приготовленная ложь, но солдата она вроде подбодрила. – Ступай. Пускай тебе раны перевяжут.
Когда солдат ушел, полководец некоторое время стоял неподвижно и молча.
– Ждем приказаний, – негромко проговорил Арендт.
– Приказания прежние. – Хейден встрепенулся. – Ничего не меняется.
– Похоже, солдатику оставили жизнь нарочно, затем чтобы он передал тебе эту новость, – подумав, заметил Арендт.
– Верно. Но если Марцелл считает, что этим подтолкнет меня к поспешным действиям, он ошибается.
Говорить было больше не о чем. Усталые немолодые военачальники, поседевшие на службе Петрасу, с благодарностью оставили шатер и забрались в постели.
– Мое мнение тебе интересно? – Оставшись с Хейденом наедине, Тайлер взял недопитый стакан вина и устроился в кресле.
– Не очень, мальчик мой. Правда, не помню, чтобы тебя это останавливало.
– Думаю, что император мертв, а Марцелл предпринимает последние усилия по спасению собственной шкуры. Небось планирует выменять ее на твоего брата. А Мэйсон так и вбежал прямо в ловушку…
Хейден не ответил, и помощник продолжал:
– Думаю, Город разваливается.
– Если помнишь, мы на него два озера спустили, и немаленьких.
– Но будь император еще жив, он не позволил бы развалиться дворцу. У него хватило бы могущества это предотвратить.
– Много ты знаешь о могуществе императора, парень! – Хейден резко повернулся к нему.
– Знаю только то, что почерпнул, слушая, как советуются облеченные богатством и властью, – невозмутимо ответил Тайлер.
– Это все равно никоим образом не влияет на наши планы. – Хейден покачал головой.
– Ты пошлешь отряд выручать брата?
– Судьба Мэйсона была предрешена еще сорок лет назад… – Полководец снова покачал головой. – Сейчас он либо мертв, либо близок к тому. Нам с ним больше не свидеться.
Он невольно подумал о своей семье. О жене и троих сыновьях: сейчас они жили в безопасности, далеко на западе, под защитой старого короля, на продутом ветрами острове, никому особо не нужном, кроме его жителей. Он не видел Анну уже почти девять лет. А в горах своей родины бродил последний раз более двадцати лет назад. Петрас был завоеван и разграблен Городом еще в прошлом веке; Хейден с братом родились в орлином гнезде одного из горных племен. Горцам не было дела, кто правит Петрасом. Они лишь защищали свои тропы и перевалы, но делали это с такой неистовой яростью, что Город предпочел с ними не связываться. Потом, почти сорок лет назад, армии Города начали откатываться прочь. Сперва они оставили подобие мощного военного присутствия в виде цепочки гарнизонов, потом убрались вовсе. Немногим уцелевшим петрасси пришлось заново отвоевывать собственную страну. Они и сейчас еще дрались, противостоя бесконечным волнам захватчиков, на сей раз с севера. Жителей холодных и угрюмых северных стран так и притягивали зеленые равнины и плодородные речные долины Петраса…
