– Да знаю я об этом, все знаю, – с прежним нетерпением проговорила она. – Тридцать лет назад пятеро мальчишек торжественно поклялись, что убьют императора. Теперь их осталось трое, но зато цель сделалась достижимой. Эриш и Эван уже выбрали, на чью сторону встанут и какую роль выполнят. Но нам нужен кто-то, уже имеющий доступ во дворец!
И она вкратце изложила ему план покушения.
– Значит, я на шухере должен стоять? – спросил он, нахмурившись. – Впустить вражеский отряд, а потом стоять в сторонке и хлопать в ладоши, пока Эриш делает дело. Я и сам не прочь…
– Фелл – наша главная надежда.
– Фелла здесь нет, а я вот он. Я же дворцовый стражник, забыла?
– А кто, по-твоему, это устроил, олух?
Рийс уставился на нее. Переговорив с Эваном, он постарался выяснить как можно больше о Сароан и обнаружил, что государыня блюстительница, помимо прочего, отвечала за развертывание войск во дворце. Он только не догадался сопоставить одно с другим.
– Мы еще кое-кого внедрили в Алый дворец, – продолжала она. – Это девушка, ее приставили служить шлюхе Марцелла. Она будет передавать тебе сведения, а ты – присматривать за девчонкой.
– Так я не просто на шухере, а еще и нянькой быть должен? – И Рийс ядовито добавил: – А если мне вдруг подвернется возможность добраться до нашей цели, ну, скажем, он будет стоять один в комнате и ко мне спиной. Разрешение-то дадите?
– Женщин не любишь? – Она тонко улыбнулась.
«Люблю, – подумал он. – Это просто ты мне не нравишься».
– Император – не как все люди, – сказала она. – Его очень трудно убить. Поэтому надежда у нас только на Фелла. И возможно, никто из нас не переживет покушения. Так что и у тебя есть шанс погибнуть ради Города.
– Вот уж только и мечтал – за Город погибнуть… – Рийс нахмурился. – Я императора грохнуть хочу и благополучно сбежать! Так что если возможность подвернется, я уж ее не упущу!
– Не забывай, что Фелл тоже хочет его убить. И Эван Броглан хочет. Эван, кстати, единственный, кто никогда не упускал из виду вашу давнюю клятву. У остальных было очень много других дел. Фелл всё своих воинов уберегал, ты бегал по бабам, а Ранул… Хотя Ранул, пожалуй, стоил вас всех!
– Что с ним случилось?
– Мне пора. – Сароан пропустила вопрос мимо ушей. – Мы больше не встретимся. На связи с тобой будет Броглан. Если понадобится, можешь оставлять в «Толстом пони» записки для Сэми, нам их передадут.
Вот так Рийс и влип в заговор. Он выполнял все, что ему велели. В частности, лично препроводил девчонку Амиту к ее новой хозяйке – шлюхе Петалине. Амита понятия не имела, кто он такой, но Рийс воспользовался случаем и хорошенько к ней присмотрелся. Бледненькая, светленькая, на вид – не больше пятнадцати. У нее был целый водопад блестящих волос, и временами она пугливо прятала за ними лицо. Рийс невольно спрашивал себя: да что ж это за заговор такой, что решились использовать подобное существо? И какая от девчонки может быть польза?
Иногда вечерами он наблюдал, как она снует туда-сюда по дворцу, и удивлялся ее упорству, хотя и считал, что она попусту тратила время. Однажды Рийсу даже пришлось убить стражника, кравшегося за Амитой темными переходами. Правда, он подозревал, что стражник не шпионку в ней заподозрил, а всего лишь намеревался юбку ей задрать. Может, и так; Рийс все равно не собирался подобного допускать. Он оттащил мертвеца на нижний, затопленный уровень и проследил, чтобы тело утонуло.
Присмотр за Амитой был нежеланной обязанностью, тягостной и раздражающей. Однако, когда пришла весть о ее смерти, как же он о ней горевал!
* * *
Сестры Петалина и Фиорентина происходили из семьи, которую боги не благословили рождением сыновей. Отец с малолетства приучил дочерей охотиться, скакать на лошадях за гончими псами, бегать, плавать, владеть мечом, что отнюдь не исключало традиционных девичьих занятий вроде танцев и пения. Уже следующее поколение девушек загнали на передовую умирать тысячами на полях сражений под стенами Города, но в те дни воспитательные приемы их отца рассматривали как безобидное сумасбродство.
Петалина сидела в пиршественном зале императора за столом, буквально скрипевшем под грузом золотой посуды, узорчатых подсвечников и столовых приборов. Здесь были удивительные букеты заморских цветов, украшенных чучелами колибри и ярких рыбок. И это еще не считая целых гор изысканной еды и моря вина. Интересно, что теперь сказал бы о своих дочерях их отец?
Она посмотрела туда, где сидела Фиорентина: та слушала, что ей шептал на ухо ее муж Рафаэл Винцер. Наверное, сестра почувствовала взгляд Петалины: подняла глаза и улыбнулась. От Рафа не укрылся взгляд жены, он тоже повернул голову и приветственно поднял кубок.
– Не желаешь ли еще вот этих маленьких рыбок? – спросил нудный чужеземец, сидевший рядом.
Кажется, он решил, что взгляд Петалины предназначался ему, и предлагал ей корзиночку с сушеными рыбешками, считавшимися в его стране деликатесом. Ну и чудный же народ! Море кругом Закатных островов кишит великолепной живой рыбой, но тамошний люд превыше всего ценит вот эту засушенную, зубы сломаешь, гадость, похожую на соленое дерево.
– Спасибо, не стоит, – глядя ему в глаза, мило улыбнулась Петалина. И добавила извиняющимся тоном: – Что-то сегодня совсем нет аппетита.
Он снисходительно улыбнулся, словно она только что подтвердила общеизвестное мнение: настоящие дамы никогда не едят, по крайней мере прилюдно, и вообще не сознаются, что нуждаются в пище. Петалина улыбнулась, вспомнив, как несколькими часами ранее они с Марцеллом, после очень неслабых любовных баталий, умяли на двоих баранью ножку; она яростно обгладывала кости, а Марцелл смотрел на нее и посмеивался.
Вот бы сейчас он был здесь, с ней! Увы, соседнее кресло пустовало, не давая никакой возможности отделаться от посла. А у того имелась только одна тема для разговора, и, как ни старалась Петалина расспросить его то про семью, то про обычаи его родины, он упрямо садился на любимого конька. Вскоре Петалина знала о рыбе уже все, что только можно, и даже несколько больше. Она стала оглядываться в поисках хоть какого-то разнообразия. Петалина не отказалась бы поболтать с соседом напротив, молодцеватым капитаном военного флота островов, но между ними торчала целая стая летучих рыб, раскрашенных и насаженных на деревянные спицы. «Ну некуда деваться от рыбы», – с отчаянием подумала она, невольно хихикнула, замаскировала кашель смешком и вновь напустила на лицо учтивое выражение.
– Говорят, Закатные острова очень красивы? – обратилась она к послу, откидываясь на спинку кресла и поворачиваясь таким образом, чтобы он засмотрелся на ее грудь.
Марцелл внушал ей, насколько важны торговые связи. А то она без него об этом не знала. Посла нужно было очаровать и осчастливить. Пусть получит все, чего ни захочет… «Прямо так уж и все?» – лукаво спросила она.
Посол, как и следовало ожидать, мгновенно прикипел взглядом к двум холмикам шелковистой розовой плоти и пробормотал:
