Теперь на карту было поставлено все, как и каждый раз, когда ей становилось очень страшно.
7
Едва войдя в комнату, Людо понял, что это ловушка: четыре женщины сидели на краешках кресел, прямые как палки, и пили чай, а в воздухе сплетались дурманящие ароматы духов. Неспешно, как и положено в яркий солнечный полдень, они беседовали с хозяйкой дома.
— О, Людо пришел!
Клодина разыгрывала удивление — хотя она сама велела сыну прийти ровно в 17:15. Она махнула рукой, дескать, входи скорее, и вернулась к своим гостьям: ей не терпелось порадовать их этим сюрпризом.
— Мой сын Людовик.
Женщины неловко поднялись. Все представились друг другу, улыбнулись, обменялись приветственными поцелуями — только Людо с матерью не стали — необходимый ритуал, чтобы напомнить, что все они молоды и беззаботны. Когда Людо принесли чашку китайского чая, рыжая красотка заорала:
— О, наконец-то я вижу мужчину, который пьет чай!
— С моей матерью от этой церемонии не отвертишься.
Женщин эта фраза позабавила, а вот Клодина метнула на сына взбешенный взгляд, понимая, что он имеет в виду: годами она записывалась в самые разные клубы и ассоциации с одной лишь целью — поднабрать побольше новых девушек, а потом познакомить их с сыном во время якобы случайно возникшего чаепития. Каких только занятий она не перепробовала, хотя никакое рукоделие ей в жизни не давалось. Вышивка крестиком, батик, вязание крючком, керамика, мозаика, инкрустация, икебана и оригами, но на этом дело не кончилось. Клодина переключилась на более спортивные занятия: йога, фитнес, африканские танцы, пилатес, синхронное плавание; не забыты остались, конечно, и языковые курсы, причем она выбирала только языки будущего: китайский, русский, португальский, корейский, — чтобы познакомиться с самыми динамичными девушками. Заметив хроническое одиночество сына, она задалась целью отыскать идеальную женщину и познакомить с ним. Сначала она вела тщательный отсев, придирчиво изучая потенциальных кандидаток; со временем, после многократных неудач, энергии у нее поубавилось и она стала менее разборчивой, просто собирала всех подвернувшихся под руку незамужних девиц.
— Где же вы познакомились? — спросил Людовик.
— А как вы думаете? — парировала одна из гостий.
— Вы вместе играете в рок-группе?
Они прыснули.
— Вы — труппа акробаток?
Женщины засмеялись громче.
— Поете в церковном хоре?
Они глянули на него с укоризной.
— Мы вместе ходим на гимнастику для брюшных и ягодичных мышц, — объяснила Клодина.
Людовик серьезно кивнул, воздержавшись от комментариев насчет эффекта, который эти занятия, судя по всему, оказали на известную часть тела гостий. Одна из них, сногсшибательная крашеная блондинка, показалась ему знакомой, и он наклонился к ней, чтобы спросить, действительно ли они уже где-то виделись. Когда Ева объяснила, что живет на площади Ареццо, он сообразил, кто она такая, и решил отомстить матери.
В одну секунду Людо переменился. Он развернулся в ее сторону, застыл как истукан и, не обращая больше никакого внимания на остальных, впился глазами только в нее и говорил только с ней. Сначала гостий позабавило, что Людо проявляет такой интерес к Еве, но постепенно его поведение стало казаться им унизительным: Людо как будто вообще не замечал их присутствия.
А вот Клодина наслаждалась: впервые за столько лет она добилась успеха! Людовик влюбился. Ее материнское сердце так переполнилось эмоциями, что она тоже больше не сказала ни слова трем оставшимся девушкам, так что им, заброшенным, словно ненужные безделушки, только и оставалось, что покашливать да обмениваться утомленными взглядами.
Ева же была беспечна, задумчива и как будто совершенно ничего не замечала. Людо не сводил с нее глаз, но она отвечала на его страстные расспросы скупо, думала о чем-то своем и едва удосуживалась поддерживать разговор. Этот юноша был ей совсем неинтересен, к тому же она не чувствовала, что так уж ему нравится, и отвечала на его ухаживания только из вежливости.
И конечно, именно она, получив эсэмэску, вскочила и, покраснев, объяснила, что у нее назначена встреча. Остальные девушки с облегчением поднялись вслед за ней и, осыпав Клодину благодарностями за прекрасно проведенное время, мгновенно исчезли.
Оставшись наедине с сыном, Клодина не смогла и тридцати секунд удержать свои эмоции при себе. Раскрасневшись от счастья, она воскликнула:
— Скажи, я не сошла с ума? Мне показалось, что тебе нравится Ева.
Людо пожал плечами:
— Ну, какой мужчина устоит перед такой девушкой? От нее любой потеряет голову.
— Чем же она лучше других?
— Мама, ну разве не понятно? Мне прямо неловко за тебя. Ты разве не слышала ее голос? Не заметила, какая она скромная, без всякого кокетства? Не видишь, что она ходит на все хорошие спектакли и концерты, которые только бывают в городе? Это же не девушка, а сокровище, просто жемчужина!
— Никогда не видела, чтобы какая-то девушка тебя так зацепила.
Людо чуть не расхохотался и, чтобы сохранить серьезность, сделал вид, что поправляет абажур, а потом стал накручивать мать дальше:
— Но мне не стоит и мечтать о ней. Такая женщина не станет интересоваться таким человеком, как я.
— Это еще почему? — прогремела возмущенная Клодина.
— Ты ее видела? А меня ты видишь? Мы же с ней как красавица и чудовище!
— Я запрещаю тебе так говорить о моем сыне! В жизни есть кое-что и помимо красоты. Есть еще…
— Что же? Я ведь не Крёз и не Эйнштейн.
— Хватит прибедняться. Если бы эта девушка пожелала выйти замуж за Крёза или Эйнштейна, она бы уже это сделала. Но она не замужем!
— И чем это меня делает интереснее в ее глазах?
— Это значит, что все еще возможно…
— Ну, ты скажешь тоже…
Вызов был брошен: Клодина дрожала от нетерпения, она докажет сыну, что если уж она смогла его познакомить с женщиной его жизни, то сможет и убедить ее за него выйти.
А Людо, чтобы поставить финальную точку в этом спектакле, заметил:
— В общем, мама, если бы мне велели сию секунду решить, согласен ли я на ней жениться, я ответил бы «да» не раздумывая.
Клодина потерла руки, словно фермерша, только что заключившая удачную сделку на рынке.
Перед уходом, уже стоя в дверях, Людо вдруг стукнул себя ладонью по лбу:
— Вообще-то, неплохо бы навести о ней справки…
— Дорогой, это я беру на себя.
— Кажется… кто же это был… кто-то рассказывал мне об этой Еве… но кто… дай подумать… Ну да, твоя подружка Ксавьера!
— Ксавьера из цветочного?
