Первая отозвалась оскорбительно: «Нужно быть круглым идиотом, чтобы написать такой текст. На необитаемом острове я предпочла бы компанию черепах обществу кретина. С такими тухлыми мозгами остается только мастурбировать».
Вторая взывала к организаторам сайта: «Дорогой модератор, если вы будете публиковать подобную чепуху, люди расторгнут договор с вами и потребуют возвращения денег».
Третья мыслила в ином направлении: «Хочешь толстую развратницу? Обратись к Виржини».
Четвертая откликнулась так: «Очень заинтересовало твое объявление. Есть все необходимые недостатки: некоммуникабельна, страдаю бессонницей, курю, не очень сексуальна, склонна к меланхолии, случаются истерики. Есть и другие: готовлю не так уж плохо, поступаю нелогично, ничего не смыслю в музыке, хотя и обожаю ее. А посему, прежде чем отправить кассету (что было бы актом преждевременного бесстыдства), хочу побольше о тебе узнать. Что ты ел сегодня на ужин? Что из музыки слушал? Какой твой знак зодиака? Если Скорпион или Близнецы, не трудись отвечать».
Людо улыбнулся тону письма. Наконец кто-то, понимающий его… Людовик увидел имя: Фьордилиджи. Еще один милый штрих: она выбрала псевдонимом моцартовского персонажа, героиню оперы «Cosi fan tutte».
Людовик загорелся: он обязательно с ней спишется. Сейчас ответить или подождать до завтра?
Он прошелся по квартире и вернулся за стол. Несомненно, не стоит испытывать терпение женщины. Его быстрые пальцы забегали по клавиатуре:
Здравствуй, Фьордилиджи. Если верить твоему портрету, ты идеальная женщина. Может, ты приукрашаешь себя, выдумывая несуществующие недостатки? Не лжешь ли, чтобы заманить меня? Неужели ты и впрямь такое стихийное бедствие? Боюсь при встрече обнаружить в тебе неоговоренные достоинства. Подпись: Альфонсо. P. S. Я Стрелец. На ужин ел какую-то мерзость. Для эстетизации депресняка слушаю Скрябина.
Едва он нажал кнопку «Отправить», как в дверь позвонили. Залившись краской, будто его застукали во время совокупления, Людо быстро выключил компьютер и открыл дверь:
— Тиффани?
— Что, разве ты меня не ждал?
— Мм… нет.
— Так и знала. Я сказала подругам: «Вот увидите, он забудет».
— О чем?
— О встрече.
— Я?
— Встреча в салоне «See Ме».
Он не понимал, о чем речь. Она настаивала, тараща сердитые глаза:
— Ну как же, у тебя массаж, который мы тебе подарили на день рождения!
Людовик сокрушенно стукнул себя ладонью по лбу: приятельницы в складчину оплатили ему массаж, а он бросил талон в ящик стола и забыл о нем. И вот владелица «See Ме» сообщила девушкам, что он не появлялся, а три дня назад Тиффани велела ему пойти на встречу и вот зашла за ним. Отступать некуда.
— Вот увидишь, ты получишь заряд бодрости, — увещевала Тиффани, видя, что он пытается увильнуть.
— Дело в том… я уже говорил… я не уверен… что люблю массаж.
— Откуда тебе знать, если ты никогда не пробовал? Конечно, я не могу заниматься лишением невинности всех девственников, но отдельно взятый твой случай меня заботит.
Людо размышлял, не поджечь ли ему дом, чтобы отвлечь внимание Тиффани, но она ходила за ним по пятам и не позволяла отвертеться.
Они вместе дошли до авеню Мольера; здесь салон «See Ме» выставлял на всеобщее обозрение свой скромный шарм.
Тиффани толкнула дверь, назвала администраторше имя Людо. Та медовым голосом указала ему, как пройти в нужный кабинет.
— Вот вам ключ от шестого шкафчика, за этой дверью налево. Вы найдете там полотенце, тапочки и халат. Повесьте там одежду, пожалуйста, затем пройдите к внутреннему фонтану и дождитесь терапевта.
Людовика подмывало сбежать, но Тиффани потащила его к двери из матового стекла:
— Ну, дорогой Людо, приятного массажа.
Он утешал себя тем, что спрячется в платяной шкаф, а потом быстро выбежит, так что администраторша не успеет его остановить.
Будто читая его мысли, Тиффани пояснила:
— Я останусь тут и посмотрю, какие у них есть услуги, какие абонементы и что почем.
Все пропало! Он не сможет скрыться, если Тиффани задержится в холле.
Он понуро вошел в раздевалку. Воздух благоухал, приглушенный свет создавал приятную атмосферу. «Ну, Людо, вперед!» — сказал он себе и начал раздеваться. По счастью, у соседнего шкафчика никого не было, иначе он неминуемо смутился бы. Он разделся, оставив на себе трусы, и накинул халат, который оказался слишком большим, мохнатым и теплым, — наверно, он стал похож на белого медведя. Он натянул губчатые шлепанцы и пришел в ужас: видеть свои молочно-белые ноги оказалось серьезным испытанием. Какое уродство! Но самое чудовищное — ступни! Неизвестно, в силу какой ошибки природы, но шерсть красовалась на каждом суставе каждого пальца! Возможно ли более мерзкое зрелище, чем эти жидкие пучки волос? Откуда на нем взялась эта чахлая поросль, притом что он не может похвалиться ни бородой, ни усами? Он похож на обезьяну, на зародыша обезьяны, на обезьяну в процессе формирования, недоделанную. Надо было эту пакость побрить, прежде чем сюда идти. Когда-то он проделывал такую процедуру, идя в бассейн, но он боялся повторять ее слишком часто, поскольку его убедили, что если растительность часто сбривать, она разрастется еще пуще — в общем, превратится в бороду. Только этого не хватало! Борода на ногах! При полном отсутствии ее на лице.
— Добрый день, не помешаю?
Людовик подскочил.
Молодая обворожительная блондинка просунула голову в раздевалку. И извинилась нежным голосом:
— Дело в том, что я постучала в дверь несколько раз, но вы не отозвались.
— Меня зовут Людовик.
— Пожалуйста, пойдемте со мной, Людовик. Меня зовут Доротея, я ваш терапевт.
Людовик был жутко раздражен и едва сдержался. Терапевт? Что она о себе думает? Сказала бы просто: массажистка. Инфляция понятий охватила все слои общества, и уже никто не называет профессии своими именами. И вот теребильщица человеческого мяса украшает себя академическим званием, дабы убедить вас, что она выпускница медицинского университета. Он подавил возмущение и засеменил за ней: зыбкие шлепанцы делали передвижение опасным. Он чувствовал себя столь чуждым этому заведению, что перспектива скандала представилась ему нежелательной.
Спустившись этажом ниже, Доротея пригласила его в тесную комнатку, занятую массажным столом:
— Располагайтесь на кушетке.
Она протянула ему перетянутый резинкой маленький пластиковый мешочек с тканевым дном.
— Что это?
— Каш-секс. Можете надеть, если желаете. Мне нагота не помешает.
Людо почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. «Каш-секс», «нагота». Дело двигалось в область, к которой он испытывал отвращение… Он завопил было, что уходит, но она исчезла, закрыв дверь.
