Вот и плакали мой заслуженный отдых, сон и ужин, время которого давным-давно прошло. А как бы я хотела сейчас оказаться на своем уютном диванчике с чашкой кофе и сигаретой. Курить-то как хочется! Как некстати все произошло — я была почти у цели, а теперь неизвестно, на сколько мой плен затянется. Главное, чтобы он закончился, но только не вместе со мной. На этой мысли я даже всхлипнула.
Размышления были прерваны вторичным посещением. И в ту минуту я была почти благодарна человеку, который начал открывать дверь, потому что еще немного — и завыла бы, не в силах вслушиваться в гробовую тишину в поисках подозрительных звуков вроде писка мышей или шепота духов убиенных. Дверные петли, видимо, давно не смазывали, если, конечно, когда-то это вообще делали, и она мерзко заскрипела, открываясь.
На мгновение я почувствовала себя принцессой, заточенной в старинном замке злым драконом. Он безумно хочет на мне жениться, а я все отказываюсь и отказываюсь… А в одно прекрасное утро мне на помощь прискачет принц на белом коне, который убьет гадкого заточителя и спасет меня от неминуемой гибели. Как в кино. Как в сказке. Но я ведь не в сказке…
— Вставай, — тоном, не терпящим возражений, сказал голос, который я уже слышала в прошлый раз, когда заходил мужчина с фонариком.
Но я все-таки возразила:
— Как же я встану? Развяжите меня сначала.
Голос хмыкнул:
— Ага, разбежался… Тебя развяжешь, а ты сбежишь.
— Ну хотя бы помогите встать. Я упала уже один раз, хватит.
Человек подумал немного и начал спускаться по лестнице. Грубо схватив, он практически выволок меня на свет божий. Я огляделась. По всей видимости, находились мы в гараже. Всюду валялись инструменты, банки из-под краски, бумажки и много всякого хлама.
Моим «вызволителем», а по совместительству и «запирателем» оказался незнакомый мужчина лет двадцати восьми, в спортивном костюме. Он нахально рассматривал мою сильно помятую внешность. И, видимо, оценив, цокнул языком, из чего я сделала вывод, что для такой ситуации выгляжу все-таки неплохо.
— Вот ты и попалась, куколка, — сказал он, буравя меня похотливыми глазками.
«Бабушка твоя куколка», — подумала я с отвращением, но вслух сказать не решилась. Кто знает, может, он воспримет мои слова слишком близко к сердцу и обидится, а за такое можно и по милому личику схлопотать, что мне совсем нежелательно.
Мужчина махнул рукой, жестом приглашая, если это можно так назвать, за собой. Я уныло поплелась за ним. Мы вышли в темный сад. В воздухе пахло костром и жареным мясом. «Кто-то шашлычки готовит. Есть-то как хочется!» — подумала я и глубоко вздохнула. Рассчитывать на гостеприимный настрой моих похитителей было бессмысленно. Это только в плаксивых мелодрамах заложницу кормят, поят, развлекают сказкой на ночь и в теплую кроватку укладывают. Я вздохнула еще раз.
— Да ты не ной, все будет путем, если не сглупишь, — сказал мужчина, обернувшись ко мне, когда мы остановились около массивной двери, которая закрывала вход в большой коттедж.
«А хозяин-то явно не относится к так называемым пролетариям», — подумала я, заходя в неосвещенное помещение, которое являлось скорее всего холлом.
Мужчина почти втолкнул меня в какую-то комнату, и моему взору явилась потрясающая картина — за большим столом восседал не кто иной, как… Никифоров собственной персоной. Я так и думала — кто еще мог отважиться на такой шаг, как похищение Татьяны Ивановой. Да, видно, сильно я ему насолила, если Олег решил меня обезвредить.
Я стояла посередине комнаты, с гордым и вызывающим видом рассматривая Никифорова. Минуту мы провели в полной тишине. Потом Олег наконец произнес:
— Где дневник?
Я подумала, что отпираться и строить из себя удивленную и оскорбленную невинность бессмысленно, поэтому сказала:
— А откуда вы знаете, что он был у меня?
— Не твое дело. Говори — где он? — повторил Олег.
Я нагло ухмыльнулась и с диким желанием потрепать всем собравшимся в комнате нервы заявила:
— В надежных руках, не беспокойся.
Мой ответ заставил Никифорова рассвирепеть. Он вскочил со своего места и почти вприпрыжку подбежал ко мне. Но, наткнувшись на бесстрашный взгляд, оторопел и почему-то успокоился. Нет, такой человек не сможет причинить мне особого вреда. Правильно говорила Ирина Белова, он — самый настоящий трус. Положение дел начинало меня забавлять. Создавалось ощущение, что не он здесь главный, а я и только от меня будут зависеть все последующие события. Сомнений у меня не возникало даже: одно неверное движение Никифорова или его помощника, и я обрету желанную свободу. И не с двумя мужчинами приходилось справляться, недаром же я заслужила черный пояс по карате.
Я начала входить в свою роль и тоном, не терпящим противоречий, сказала:
— Для начала развяжите меня, а потом посмотрим, как беседа пойдет. Может, получится и договориться.
Олег и его помощник заколебались и нерешительно посмотрели друг на друга.
— Неужели боитесь, что с одной обессиленной женщиной не справитесь? — язвительно произнесла я почти по слогам, четко проговаривая каждую букву.
Эффект получился такой, как я и ожидала. Знание черт человеческого характера, особенно таких предсказуемых, как у этих двоих, не раз мне помогало. Слабохарактерные люди всегда дико боятся показать свою нерешительность и страх перед чем-то. Поэтому их можно развести на что угодно. Хоть с крыши попроси спрыгнуть — сделают, даже не подумав, зачем это надо.
— Серега, развяжи ее, — словно отрывая кусок от сердца, сказал Олег.
Серега нехотя стал развязывать веревки, очевидно, каждую секунду ожидая удара с моей стороны. И правильно делает, значит, неплохо обо мне информирован. А то смешно смотреть на каких-нибудь амбалов, когда их лица вытягиваются от удивления и боли после проведенной мной парочки приемов. И почему мужчины всегда наивно полагают, что женщина слабее их? Пусть не силой, но хитростью любая представительница прекрасной половины человечества может легко обезвредить накачанного культуриста. Что ни говори, а изобретательности умным женщинам не занимать, голова всегда работает в правильном направлении.
После того как оковы были сняты, я решила окончательно обнаглеть, чтобы довести своих похитителей до нужной кондиции.
— Пока вы меня не накормите, ничего говорить не буду, — безапелляционно заявила я.
— Еще чего, обойдешься, возиться с тобой… — видимо, Олег не до конца растерялся и сохранил жалкие остатки мужской гордости. — Говори, где дневник, а то хуже будет!
«Ха, угрожать мне вздумал! Посмотрим, кому в конечном итоге будет все-таки хуже», — подумала я, сохраняя на лице каменное выражение, показывая, что со мной нельзя обращаться подобным образом. В комнате снова воцарилась тишина. Было слышно, как на соседней даче пьяные люди, вероятно, съевшие весь шашлык, затянули тоскливую русскую народную.
