Я чувствовала, что телефон — это большая удача и службу
сослужит. Конечно, если я не буду дурой и не дам Юрику возможность о нем
узнать. Каток сам помог мне: сел в кресло слева, прямо напротив двери. Я
поднялась на четвереньки, заревела, чтоб ему было веселее, и подобралась к
креслу, возле которого заметила телефон.
— Заткнись, — равнодушно бросил Юрик, я с
готовностью замолчала.
Быстро сунуть телефон под подушку труда не составило.
Серафима едва заметно повела головой, что в данной ситуации означало: даже не
думай.
Тетушка была бледна, но совершенно спокойна. Ни тебе суеты,
ни лишних движений, ни горьких рыданий. Она устроилась на стареньком диване и о
чем-то с большим усердием размышляла. Я попыталась заняться тем же. Телефон под
рукой, только как им воспользоваться, когда Юрик сидит в пяти шагах от меня.
При всем желании позвонить в милицию я не успею.
Время по всем правилам должно было медленно тянуться, а
пролетело мгновенно. Юрик взглянул на часы, достал из одного кармана куртки
пистолет, а из другого глушитель и стал его навинчивать. При этом он
насвистывал и, чувствовалось, был в прекрасном настроении. Не хотелось думать,
что он будет договариваться с Циркачом, приставив пистолет к моему затылку. С
него станется.
Тут мы услышали шум подъезжающей машины. Хлопнула дверь,
раздались шаги, и на пороге появился Сережа. Взглянул на меня, Серафиму и
только потом на Юрика. Тот улыбнулся шире и выстрелил. Никто этого не ожидал, никто,
даже Циркач. Секунду он еще стоял, потом сделал шаг и рухнул на пол. Светлая
рубашка побагровела на глазах, а я наконец поняла, что произошло. Каток
поднялся с кресла, подошел и еще дважды выстрелил в голову.
— Ну вот и поговорили, — кивнул довольный Юрик.
Серафима подобралась, следя за его рукой, а я смотрела на
изувеченное тело на пороге. “Он знал, что я его не люблю, — с горечью
подумала я. — Знал и все равно приехал”.
Я перевела взгляд на Катка. Передо мной стоял хладнокровный
убийца, а несколько дней назад он заявлял в приватной беседе, что крови на нем
нет. Не зря говорят: только раз попробовать…
Серафима шевельнулась на диване, а потом спросила
по-прежнему спокойно, но голос был чужим:
— И что дальше? Нас пристрелишь?
— Зачем? — удивился Каток. — Я придумал
кое-что поинтересней. Не стоило твоей племяннице меня дураком считать… Мы
сейчас поедем на одну тихую дачку и побудем там до утра. А если мне попробуют
пришить вот это убийство, — он пнул ногой тело Циркача, — вам придется
поклясться на Библии, что с девяти утра сегодняшнего дня вы, я и мой брат
находились довольно далеко отсюда.
— Ясно. Мы твое алиби. А если нет?
— Ну, Серафима, это не разговор. Я просто уверен: ты не
хочешь узнать, что с тобой произойдет в этом случае. Ведь не хочешь? —
засмеялся Каток.
— Не хочу, — согласилась Серафима. Я все еще
смотрела на Сережу, и со стороны, наверное, казалось, что у меня столбняк.
Глаза навыкате, челюсть отвисла, нездоровая бледность, сижу с прямой спиной,
совершенно не шевелясь. Тут я издала странный такой, булькающий звук,
перегнулась пополам, зажимая рот рукой, краем глаза посмотрев на Катка. Он
выглядел довольным и, по-моему, ни о чем не подозревал.
Я рухнула на колени рядом с подушкой, застонала, все еще
прижимая левую руку к губам, а правой судорожно потянула салфетку с тумбочки.
Настольная лампа свалилась на пол, стекло разбилось вдребезги, я скомкала
салфетку, поднесла к лицу, успев правой достать телефон. Теперь под салфеткой
увидеть его не могли. Я вскочила и с подвыванием кинулась в туалет. Меня никто
не остановил.
В туалете, накинув крючок, я согнулась пополам. Изображать
ничего не пришлось. Мне было плохо. Но сейчас на это наплевать. Я молила Бога о
везении. Стала набирать номер Руслана. Лишь бы Руслан ответил…
Я услышала его голос. В мире есть справедливость, и Каток
поплатится.
— Жорка на даче в Красном. Особняк один во всем селе. У
тебя сорок минут. Спрячь его там же, но только спрячь.
— Как у тебя? — все-таки поинтересовался он.
— Сделай как прошу. — Я прикрыла глаза, постояв
так немного, ожидая, когда сердце начнет стучать чуть медленнее, потом
улыбнулась.
Телефон я выбросила. Туалет здесь самый что ни на есть
примитивный. Я вышла со двора, придерживаясь рукой за стену. Села на землю
возле двери и откинула голову. Двое парней стояли напротив и наблюдали за мной.
Надеюсь, вид у меня хуже не бывает. Из дома вышли Каток с Серафимой. Тетушка
подошла ко мне и заботливо помогла подняться. Руки у меня дрожали, и шла я с
трудом. На Юрика это произвело впечатление: он выглядел довольным.
Втроем мы сели в машину. Втроем. Каток за руль, я и Серафима
сзади. Парни спешно загружались в другие транспортные средства. Было их человек
десять, но не это меня сейчас беспокоило.
Юрик включил магнитофон и насвистывал. Мы мчались по шоссе.
— Юра, — позвала тетушка. — Давай сразу обо
всем договоримся как следует. Циркача могут очень быстро найти. Разногласий в
показаниях быть не должно, в милиции не дураки…
— Договоримся, сейчас приедем к братишке и обо всем
договоримся. — Он взял телефон. Я замерла, Серафима стиснула мне руку и
торопливо отвернулась к окну с видом тихой грусти. — Жорка, — сказал
Юрик. — Жди гостей… Серафиму тебе везу, — он хохотнул. — Полный
порядок… Давай…
Я мысленно перекрестилась и осторожно посмотрела на часы:
18.10.
— Останови машину, — попросила, едва слышно.
— Еще чего, — хмыкнул Юрик.
— Останови, — зло сказала я. — Не то я все
здесь изгажу.
Новую машину было жаль, он остановил. Я заспешила в лесок.
Серафима хотела выйти следом, но Каток не пустил. Машин с парнями видно не
было. Или они. как-то оказались впереди нас, или их присутствие на даче не
входило в планы Юрика. Оставаться в лесу дольше было нельзя. Я сделала все, что
могла.
Через полчаса мы въезжали в Красное.
— Юра, — подала голос Серафима. — Надо как-то
поаккуратней. Машину заметят…
— Ерунда. Стекла тонированные, скажу, мужики водку
привозили.
Тут я увидела особняк. Буйный полет фантазии с некоторой
помпезностью. Мы подъехали к задним воротам. Они были распахнуты настежь.
— Торжественный прием, — хохотнул Юрик. Однако
двор был пуст. Катка-старшего это не смутило. Он загнал машину в гараж. Мы
жались рядом, тревожно переглядываясь. Вместе вошли в дом. — Жорка, —
крикнул Каток.
