— Нет. В казино какие-то неприятности, впрочем, вы,
должно быть, знаете.
— Знаю, знаю, — нахмурился Каток.
— Может быть, пройдем на кухню? Могу предложить вам
кофе.
Он прошел и сел у окна, с любопытством на меня поглядывая. А
я терялась в догадках: какой черт его принес, а главное, зачем?
Я поставила турку на огонь и устроилась напротив Юрика.
— У Серафимы всегда про запас коньяк был, — сказал
он. — Времена изменились?
— Возможно, но коньяк есть.
— Плесни грамм сто.
Я плеснула. Юрик выпил и опять на меня уставился.
Чувствовалась в нем какая-то маета.
— Вы Серафиму видели?
— Видел. Как у нее дела?
— Странно, что вы меня об этом спрашиваете.
— В казино с утра такой бардак, не до личных
разговоров.
— А что, собственно, случилось?
— Кто-то влез в кабинет Петюнин, сейф вскрыли. У
Серафимы тоже что-то искали…
— Много денег пропало?
— Деньги — ерунда, но и их жалко. Какой засранец на это
отважился?
— Да, обидно, конечно, — посочувствовала я,
теряясь в догадках, с чего это Юрик так разоткровенничался. — Вы в милицию
обратились?
Юрик презрительно фыркнул:
— Сам разберусь. Тетка твоя на меня шибко сердита?..
— Да нет, она вообще-то философ.
— Сердита, знаю. Есть за что. Хотя и она, конечно,
много воли взяла… дело старое.
— Вы вроде бы помириться желаете? — неуверенно
предположила я.
— А я с ней и не ругался. Пусть деньги вернет и
катится…
— Она же их не брала.
— Ну, солнышко… тебе откуда знать?
— От верблюда, — разозлилась я.
— Очень вы с тетушкой языкастые, — посетовал
Юрик. — Ладно, плесни еще…
— Не рановато? Одиннадцать утра.
— Нервы. Кто-то Петюню хлопнул, в казино влез, а я в
отпуск собрался, отдохнешь тут… А ты чего не пьешь? Выпей за компанию.
Я налила себе немного коньяка и выпила.
— Говорят, тебя с Циркачом видели?
— С кем? — удивилась я.
— Вишневая “восьмерка”, — засмеялся Юрик. —
Серега Правдин.
— А, Сережа… возможно, видели. А вы его знаете?
— Вроде того. Где ты его подцепила? Тетушка подсватала?
— Что значит “подсватала”? Мы с ним едва знакомы.
— Ясно. И где вас судьба свела?
— Я что, отвечать должна?
— Конечно, или здоровья много?
— Вот я вас сейчас выгоню и начну о здоровье
беспокоиться.
— Ладно, не заводись, — махнул рукой Юрик,
настроен он был подозрительно миролюбиво.
— Мы в кафе познакомились, — решила я быть
дружелюбной. — На Собор ной площади. Он подошел, и мы разговорились.
Сережа видел меня в спектакле, два года назад…
Юрик опять презрительно фыркнул:
— Ну, Циркач… В спектакле, значит? Ты в самом деле
актриса?
— В самом деле.
— Похоже. Красивая… Как у тетки с деньгами?
— Собираем.
— Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Квартиру уже
не продает?
— Надеемся так выкрутиться.
— Ну-ну… могу скинуть половину. Идет?
— Что? — подумав, что ослышалась, спросила я.
— Помогу тетке, половину долга, так и быть, спишу.
— Это за мои прекрасные глаза, что ли?
— Глаза у бабы не самое главное.
— Вроде бы я уже намекала на твою недалекость?
— В другом месте больше дают?
— Да что за напасть такая? — возмутилась я. —
Серафиме клялась быть с тобой вежливой, а ты так и лезешь под горячую руку.
Юрик засмеялся, потом пристально на меня посмотрел, вроде
прицениваясь, и подозрительно ласково предложил:
— Поужинаем вдвоем. Сегодня.
— Ужин на двоих в загородной резиденции? Ты, Юра, меня,
как видно, дурой считаешь? Может, кое в чем я смыслю мало, но голова у меня
все-таки есть. Соглашусь, а ты назавтра скажешь, что шутки любишь, и долг
сполна потребуешь. Обойдемся без ужина.
— Значит, на слово не веришь? Зря. Мое слово — закон.
— Возможно, — уклончиво ответила я, поднялась,
сделала бутерброды, салат на стол выставила. — Ешь. Хлещешь коньяк с утра
и не закусываешь.
Он хохотнул, но вилку взял.
— Значит, не дура. Что ж… — мы еще выпили. — А я
вот подружиться хотел.
— А жениться ты не хочешь?
— Запросто. Жениться я всегда готов. На днях развелся.
— Серьезно? — заинтересовалась я. — Обдумаю
предложение.
— А ты баба интересная, — кивнул он,
улыбаясь. — Так как насчет ресторана? О жизни поговорим…
— Тетка советовала от тебя подальше держаться.
— Что тетка… старших, конечно, слушать надо, но не
всегда. Ну так как?
— Юра, ты чего ко мне прицепился? — удивилась я.
— Не нравлюсь, значит?
— Нравишься. Но, если оставить в стороне мои юношеские
мечты, могу я узнать, чем обязана визиту?
— Не понимаешь? А говорят, бабы, как собаки, сразу
чуют, когда мужик западает.
— Это ты запал?
— А то… смотреть на тебя одно удовольствие.
— Спасибо, только откуда мне знать, что ты гадость
какую-нибудь не замышляешь? Давай-ка я тебя супом накормлю. Грибным.
— Сама готовила?
— Конечно.
— Тогда давай. Цены тебе нет, чтоб красивая баба да еще
пожрать могла приготовить…
