Его слова как будто сдвинули затычку в моей груди – я вспомнила, что были и другие, выкидывавшие разные сексуальные штучки и доставлявшие ему удовольствие.
Под его упорным взглядом я отвела глаза: мне не хотелось, чтобы он понял, какие мысли непрерывно крутятся у меня в голове. Мысли о «не-девушках». С Уиллом мне было хорошо. Я чувствовала себя сексуальной и прикольной, чувствовала себя желанной. Не стоило портить все размышлениями о том, что было до меня и что будет после. Да и, возможно, в те дни, которые мы не проводили вместе. Он никогда не говорил, что оборвал отношения с другими женщинами. Мы встречались почти каждый день, но все же не ежедневно. Если я что-то и знала об Уилле, так это то, что он ценил разнообразие и был достаточно практичен, чтобы оставить пути для отступления.
«Держать дистанцию, – напомнила я себе. – Секретный агент. Войти и выйти невредимой».
Уилл, усевшись подо мной, взасос поцеловал меня в шею, а затем перешел к мочке уха.
– Я должен оттрахать тебя.
Откинув голову, я поинтересовалась:
– Разве ты не сделал это ночью?
– Это было уже несколько часов назад.
У меня по коже побежали мурашки, и чай был снова забыт.
Было все еще прохладно, но в воздухе ощущалась весна. Появились первые листья и цветы, птицы щебетали в листве, а ясная лазурь неба обещала наступление теплых деньков. Весной Центральный парк всегда поражал мое воображение: невероятно, как такой огромный промышленный город ухитряется прятать сокровищницу цвета, воды и природы в самом своем сердце.
Мне хотелось подумать о том, что я должна сделать сегодня, и составить планы на пасхальные праздники, но у меня все болело, я устала и вдобавок рядом бежал Уилл, а это с каждой секундой отвлекало меня все больше.
Стук его ног по асфальту, ритм его дыхания… в результате я могла думать только о сексе.
Я помнила, как вздувались его мышцы под моими ладонями, как он поддразнивал меня, тихонько прося его укусить, – как будто делал это для меня. Как будто знал, что я хочу вырвать из него что-то, и, возможно, это что-то прячется у него под кожей. Я помнила, как посреди ночи он хрипло дышал мне в ухо, сохраняя четкий ритм, сдерживая собственный оргазм, казалось, часами, чтобы я могла кончить – снова, и снова, и снова.
Уилл задрал футболку и на бегу промокнул лоб, и в голове мгновенно вспыхнуло яркое воспоминание о том, как его пот капал мне на живот и как на вечеринке его семя блестело у меня на бедре.
Он опустил футболку, но я все еще не могла оторвать глаз от того места, где только что мелькнула полоска его живота.
– Ханна!
– Хм-м? – я наконец-то перевела взгляд на дорожку перед нами.
– Что происходит? У тебя опять этот остекленевший взгляд.
Я с шумом сглотнула воздух и на секунду зажмурилась.
– Ничего.
Стук его подошв замер, и чередование постельных сцен у меня в голове резко оборвалось. Но сладкая боль между ног никуда не делась и ничуть не пошла на убыль оттого, что Уилл склонился и заглянул мне в лицо.
– Не надо так.
Набрав в грудь воздуха, я выдохнула:
– Ладно, я думала о тебе.
Голубые глаза пристально изучили мое лицо, прежде чем взяться за остальное: мои соски, вставшие торчком под его слишком большой футболкой, живот, сведенный судорогой, подламывающиеся ноги и мышцы между ними, напрягшиеся так, что мне пришлось сжимать их еще сильнее, лишь бы как-то облегчить боль.
По его лицу пробежала легкая улыбка:
– Так ты сейчас думала обо мне?
На этот раз, закрыв глаза, я так и стояла, зажмурившись. Уилл говорил, что моя сила в прямоте, но на самом деле я просто чувствовала себя лучше, когда вываливала ему все.
– Я еще никогда и никем не была так увлечена.
Моим основным качеством всегда была целеустремленность. Но теперь весь мир заслонили страсть и желание, и я никак не могла насытиться.
Уилл молчал очень долго. Когда я вновь решилась посмотреть на него, он мерил меня задумчивым взглядом. Мне хотелось, чтобы он пошутил или подколол меня, выдал какую-нибудь пошлость и вернул нас к исходным позициям.
– Расскажи поподробней, – в конце концов шепотом попросил он.
– Раньше у меня никогда не возникало проблем с концентрацией и выполнением поставленных задач. Но теперь… я думаю о тебе… – тут я резко замолчала. – О сексе с тобой. Все время.
Никогда еще собственное сердце не казалось мне таким громадным, как будто оно заполнило всю грудь и бьется сильно и тяжело. Это мне даже нравилось – в присутствии Уилла я вспоминала о том, что сердце было мышцей, и мое тело отчасти было предназначено для страсти и животного секса. Но не для эмоций. Определенно не для них.
– И? – продолжал он.
Ну что ж, отлично.
– И это меня пугает.
Губы Уилла дрогнули, пряча ухмылку.
– Почему?
– Потому что ты мой друг… ты стал моим лучшим другом.
Его лицо смягчилось.
– Разве это плохо?
– У меня не так уж много друзей, и я не хочу испортить наши с тобой отношения. Это важно.
Он улыбнулся и отвел прядь волос, прилипшую к моей потной щеке.
– Да, важно.
– И я боюсь, что вся эта авантюра – «друзья с бонусом в виде секса» – накроется медной сиськой, как говорит Макс.
Уилл рассмеялся, но ничего не ответил.
– А ты не боишься? – спросила я, вглядываясь в его лицо.
– Того, чего боишься ты? Нет.
Что это вообще значило? Обычно мне нравилась сдержанность Уилла, но сейчас так и подмывало его придушить.
– Значит, ты мой лучший друг. Но разве не странно все время представлять своего лучшего друга голым? И себя голой…. нас обоих голыми, и непрерывно думать о том, что ты заставляешь меня чувствовать, когда мы оба голые? О том, что, надеюсь, и я заставляю чувствовать тебя? Я постоянно об этом думаю.
Уилл шагнул ко мне и положил одну руку мне на бедро, а вторую – под подбородок.
– Это не странно. И, Ханна…
Он провел пальцем по жилке, бьющейся на моей шее, давая знать, что понимает, как это пугает меня. Сглотнув, я шепнула:
– Да?
– Ты знаешь, как для меня важна открытость в отношениях.
Я кивнула.
– Но… хочешь обсудить это прямо сейчас? Если ты хочешь, мы можем поговорить, – сказал он, ободряюще стиснув мое бедро, – но мы не обязаны это делать.
Меня иглой пронзила паника. У нас уже был этот разговор, и ничем хорошим он не кончился. Я испугалась, и он пошел на попятную. Сложится ли в этот раз по-другому? И что я отвечу, если он скажет, что хочет меня, но не только меня? Я знала, что скажу. Я скажу, что это больше меня не устраивает. И что, в конце концов… я брошу его.
