Прилично одетая старушка подошла к краю тротуара и подняла руку.
Проезжавший мимо «извозчик» остановился скорее из любопытства: обычно его услугами пользовалась более-менее обеспеченная молодежь или деловые люди среднего возраста, которым по той или иной причине неудобно было самим сидеть за рулем.
– Куда поедем, бабуля? – осведомился водитель, распахивая дверь своей трудолюбивой «пятерки».
– Значит, так, – недовольно произнесла пассажирка, удобно устроившись на переднем сиденье, – я тебе не бабуля, ты мне не внучек, а поедем мы с тобой на Выборгское шоссе, к железнодорожному мосту возле границы города. Ясно?
– Чего уж яснее! – Водитель обиделся на строгую старуху и от обиды заломил несуразную цену.
Старуха согласилась, не торгуясь. За всю дорогу она не проронила ни слова.
Проехав под железнодорожным мостом, пассажирка велела остановиться возле припаркованного на обочине «фольксвагена». Выбравшись из «пятерки» и расплатившись с водителем, она посмотрела на него, как официантка смотрит на последнего, явно засидевшегося гостя.
– Бабуля, может, вам помочь? – осведомился изнывающий от любопытства «бомбист».
– Я ведь тебе сказала – ты мне не внук, я тебе не бабушка! Получил деньги – и свободен!
Водитель проворчал себе под нос что-то неодобрительное, развернулся и поехал обратно в город.
Дождавшись, когда шум мотора затихнет вдали, старуха огляделась по сторонам, достала из сумки запасной комплект ключей от «фольксвагена» и открыла багажник.
Кирилл лежал там в позе эмбриона.
Увидев дневной свет, он застонал и попробовал разогнуться. От долгого лежания в неудобной позе его тело затекло и онемело, так что бабушке пришлось помочь ему выбраться из багажника.
Мужчина растирал онемевшие руки и подпрыгивал, стараясь восстановить кровообращение.
– Ну, наградил меня Бог родственничками! – проговорила Ольга Никитична, наблюдая за внуком. – То ли человечество действительно со страшной скоростью деградирует…
– Ба, ну что ты вяжешься! – простонал Кирилл. – Просто так неудачно сложились обстоятельства!
– Ладно, ты, жертва обстоятельств, кончай эту аэробику, поехали выручать твою сестру, пока она еще во что-нибудь не вляпалась!
Кирилл сел за руль «фольксвагена», и они тронулись.
Проехав несколько километров и увидев, что окрестности напоминают описание, которое дала Алена, старуха приказала внуку снизить скорость и принялась внимательно вглядываться в придорожные кусты.
Наконец ветки раздвинулись, и на шоссе выскочила Алена. Но в каком она была виде! Платье с одним оторванным рукавом, подбитый глаз, ободранные колени, босые ноги… Довершала образ растрепанная прическа и безобразно размазанная тушь.
– Хороша! – насмешливо проговорила старуха. – Хороша, ничего не скажешь! В самый раз на панель!
– Все шутишь! – огрызнулась внучка. – Мне тут, бабуля, уже было не до шуток! Какой-то пьяный верзила-дальнобойщик хотел затащить меня в свою кабину… Обещал отвезти в Финляндию, но подозреваю, что выкинул бы в лесу… Еле сбежала от него, хорошо догадалась сбросить туфли!
– Зря отказалась! – ехидно захихикал Кирилл. – Смоталась бы в Финляндию на халяву!
На фоне жалкого вида сестры собственные неприятности показались ему уже не такими страшными.
– Ты еще будешь выступать! – разъяренной коброй зашипела Алена, подскочив к брату. – Хочешь, чтобы я тебе рожу исцарапала?
– Вот уж чего я точно не хочу! – отпрянул Кирилл. – Ты наверняка ядовитая, так что летальный исход после таких царапин гарантирован! А вообще, сестричка, нечего на меня гнать волну – это была твоя идея, так что тебе не на кого обижаться!
– Прекратите! – прикрикнула на внуков Ольга Никитична. – Оба хороши! Поехали домой, приведете себя в порядок! И хватит выяснять, кто из вас глупее. Не хватало нам еще сейчас перессориться! Тогда мы точно ничего не сможем сделать! Придется мне взять все в свои руки, а то от вас обоих, я чувствую, никакого толку не добьешься! Не забывайте, что у нас в запасе всего три дня.
– Три дня? – переспросил Кирилл.
– Ну конечно! До собрания акционеров осталось всего три дня, и мы за это время должны разобраться с этим чертовым завещанием, иначе по уставу компании доля покойника будет поделена между остальными держателями акций, а мы останемся ни с чем!
– Что-то ты, бабуля, чересчур заботишься об этих акциях! – проворчал Кирилл. – Ведь, насколько я помню, по старому завещанию тебе тоже ничего не причиталось! Все наследство доставалось матери и нам с Аленой…
– Заткнись, Кирилл! – прикрикнула Алена на брата. – Что ты себе позволяешь?
– Пусть говорит! – протянула старуха. – Я и так знала, до чего он туп и ограничен! Он даже не представляет, что могут дать такие огромные деньги! Какую силу, какую власть… Он только прикидывает, сколько сможет купить на них машин, тряпок и шлюх… Мне важно, чтобы эти деньги остались в нашей семье, чтобы мы сохранили контроль над компанией, и здесь вы все равно не обойдетесь без меня!
– Через три дня собрание акционеров… – протянул Маркиз, когда убедился, что не услышит больше ничего, достойного внимания. – Интересно, о какой компании она говорит? Ведь в завещании Сомова нет ни слова ни о каких акциях, там упомянуты только дом в Комарове и деньги, причем деньги не такие уж большие… А судя по словам старухи, речь идет об огромном состоянии. Не миновать мне встречи с Рудиком…
Лола только вздохнула. Не зря, видно, были у нее нехорошие предчувствия перед приездом тетки! Вот теперь все прояснилось. Раз в деле замешаны большие деньги, то люди и убить за них могут. Не все, конечно, но некоторые беспринципные личности, такие как Алена Мухина и ее братец…
Оставшись одна, Калерия Ивановна вымыла оставшуюся от обеда посуду, наскоро подтерла пол на кухне, вычистила собачью и кошачью миски, протерла окно, так как ей показалось, что стекло малость мутновато, аккуратно расставила всю обувь в прихожей, выколотила на балконе диванные подушки и выгладила ворох чистого белья, вытащенного утром Лолой из стиральной машины. Любой другой женщине на выполнение такого количества работы понадобилось бы как минимум полдня, но тетя Каля управилась за сорок пять минут. Окончив работу и наскоро сполоснув руки, она задержалась перед зеркалом в ванной и начала с интересом разглядывать многочисленные тюбики и флаконы с кремами, лосьонами и разнообразными косметическими средствами, которых у Лолы было великое множество.
Тетя Каля расчесала волосы и заколола их большой заколкой, которой Лола пользовалась только в душе, чтобы волосы не мешали. По иронии судьбы заколка была ее любимого темно-красного цвета. Калерия Ивановна одобрительно покосилась на себя в зеркало, но поняла, что чего-то в ее внешности не хватает. Она нашла у Лолы в шкафчике черную тушь и накрасила ресницы, затем подвела глаза, припудрила нос пудрой цвета загара и подвела губы темно-красной помадой, обнаруженной все там же, в шкафчике.
