Увидев человека в штатском, он удивленно воскликнул:
– Командир? Ты?
К нему приехал полковник Боровко, ровесник и товарищ командира артиллерийской батареи.
– Я, Иван!
– Но… в таком виде, здесь? Я думал, тебя оставили служить в штабе.
– Угу! Оставили. Хорошо еще, что военная прокуратура дело на меня пока не завела.
– За что?
– За преступную халатность при выполнении важного правительственного задания и срыв контртеррористической операции в районе Зареченска. А там чинуши и измену родине мне подгонят.
– Но это же чушь собачья.
– В столице так не считают. Там вообще, по-моему, все руководство поголовно с катушек слетело.
– В смысле?
– В прямом! Ты Луцика вызови, разговор есть. Подумай, где нам без посторонних глаз побеседовать.
– Так в палатке и поговорим. У меня в батарее стукачей нет. А Луцик сейчас будет. – Пономарев подозвал дежурного по батарее: – Белых! Где стоит разведрота, знаешь?
– Так точно.
– Тогда одна нога здесь, другая там. Передашь командиру роты, чтобы срочно шел сюда. Скажешь, я очень прошу.
– Понял!
– Беги, солдат.
Боец скрылся в кустах.
– Так что произошло, Валера?
Между собой офицеры общались на «ты» и по имени.
– Пока ничего. Но должно произойти предстоящей ночью.
– Что именно?
– Наберись терпения. Поговорим, когда придет Луцик. Где сейчас сотник Лютый, не знаешь?
– Сдался он мне, как и вся его шайка отморозков!
– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь или узнал, что я приезжал.
– Похоже, дело серьезное.
– Серьезней, Иван, некуда.
К офицерам подошел командир разведывательной роты капитан Луцик. Он, как и Пономарев, удивился, увидев Боровко:
– Это вы?..
– Да, Витя. Ты не в курсе, где Лютый?
– Этот сотник, который притащился ночью со своей бандой?
– Он.
– Насколько мне известно, господин Лютый сейчас на бывшем аэродроме.
– Понятно. – Боровко повернулся к Пономареву: – Значит, идем в палатку?
– Да! Там можно спокойно говорить.
– Добро.
В палатке бывший командир бригады закурил, бросил на стол пачку сигарет и проговорил:
– В общем, так. В столице решили начать финальную стадию контртеррористической операции. На всей территории юго-восточных областей это сделать невозможно, остановились на Зареченске. Поэтому тут и отирается батальон нацгвардии и сотня Лютого, который назначен руководителем операции. Ему подчинили и бригаду.
– Что Лютый за перец? Почему армейское соединение передано именно ему?
– Перец еще тот, Иван. Но давайте к теме. У нас мало времени. В общем, антитеррористический штаб приказал провести штурм Зареченска завтра утром. Фактически это будет полноценная карательная акция.
– Но батальоны бригады не пойдут на город, – сказал Луцик.
– Ошибаешься, капитан. Третий батальон пойдет. Возможно, майору Щебаку удастся поднять свои роты. Этого будет достаточно, потому что штурм планируется провести по всем правилам военного искусства. Сначала массированная артподготовка, причем по всему Зареченску, с применением «Градов», «Гвоздик» и минометов. Ну а затем под прикрытием вертушек атака третьего батальона с севера, национальной гвардии с юго-запада, если получится, первого батальона с юго-востока. Задача сотни Лютого – тотальная зачистка, захват активистов сил самообороны, обязательное уничтожение всех журналюг, а также представителя ОБСЕ. Этот господин должен исчезнуть.
– Ни хрена себе! – воскликнул Пономарев. – Да в результате такого штурма погибнет полгорода, если не больше.
– Больше, Иван. Говорю же, новоявленные правители задумали устроить в Зареченске полноценную акцию устрашения, заранее запланировали гибель десятков тысяч мирных жителей. Националисты из сотни Лютого не пожалеют никого – ни женщин, ни детей. Человек, который сообщил мне о замысле штаба, сказал, что боевики должны вытаскивать семьи из домов и квартир. За каждого захваченного активиста отморозкам сотни обещаны неплохие деньги. Так что, ребята, этой ночью в Зареченске может произойти неслыханная кровавая бойня, равной которой не было и во время фашистской оккупации.
Луцик ударил кулаком по столу.
– Суки паскудные. На крови пришли к власти, начали править. Сволота недобитая! Но ведь вы приехали сюда не только для того, чтобы предупредить нас, да?
– Не только. Надо, ребята, предотвратить грядущее безумие.
– Но как?
– Хотя бы предупредить ополченцев о готовящемся штурме.
– И что это даст? – спросил Пономарев и сам же продолжил: – Прятать людей ополченцам некуда. В городе на территории текстильной фабрики есть старое бомбоубежище, но оно небольшое, рассчитано на работников предприятия. Убежище штаба гражданской обороны давно завалено всяким мусором, оборудование оттуда снято. Его ликвидировали, как и всю систему гражданской обороны во всех населенных пунктах страны. Противопоставить что-то «Градам» и «Гвоздикам» нечего. В городе есть одна «Нона». Но это орудие первым накроют гаубицы Бойко. Остальную технику сожгут в считаные минуты. Если по жилым кварталам ударит еще и «Град» вместе с самоходками и вертушками, то город превратится в факел. Третий батальон займет центр. Потом отморозки Туренко и Лютого вдоволь напьются кровушки.
– Кроме предупреждения, мы больше ничем не сможем помочь осажденным.
– Не скажи, командир, – проговорил Пономарев.
– У тебя есть что предложить, Иван?
– Есть. Но если мы сделаем это, то всем нам снимут головы, и к бабке не ходи!
– Что ты предлагаешь? – спросил Боровко.
– Слушайте! – Командир артиллерийской батареи приглушил голос.
Он понимал, что следует соблюдать повышенные меры безопасности даже здесь, в собственной палатке.
Глава 4
Двумя неделями раньше.
Штаб народного ополчения города Зареченска.
10.20
Народный мэр города зашел к начальнику штаба и поинтересовался:
– Ну что, Сергей Павлович, от Марса известий нет?
– Нет. Как доложил, что вместе с Ромашкой выехал из столицы, так тишина. Впрочем, мы договаривались не выходить в эфир и не пользоваться телефонами до прохождения наших блокпостов.
Начальник штаба ополчения Сергей Павлович Швец посмотрел на часы.
