– Я не выдержу!.. Не выдержу!.. – простонал Каретников и сообразил, что все это время несется в машине по ночным улицам.
В груди щемило, голова кружилась. Он не видел дорожных знаков, светофоров и пешеходных зебр. Сзади него кто-то шевелился, скалил клыки, дышал в затылок…
Глава 47
Лавров скрючился над унитазом, и его вырвало. Он отдышался, умылся холодной водой, прополоскал рот и посмотрел в зеркало. Его бледная физиономия с чернотой под глазами и щетиной на подбородке выглядела измученной.
Новый приступ тошноты оказался слабее. Сыщик уселся на край ванны и перевел дух. Кажется, безвременная кончина отменяется.
– Как вы? – крикнула из-за двери Вика. – Может, «скорую» вызвать?
– Не дождешься, – прошептал он.
– Отзовитесь! Вы в порядке?
– Меня стошнило. Вероятно, яйца были несвежие…
– Что вы? Испорченные продукты я сразу выбрасываю.
– Значит, я просто объелся. Сам виноват.
– Извините… мне так неловко…
Она продолжала стоять под дверью и прислушиваться к тому, что происходит с гостем.
«Надеется, что я сдохну, – злясь на себя, подумал он. – Ведь подозревал же, что дамочка захочет меня отравить, и все равно сел за стол и наелся яду. Осел и тот умнее! Но как хитро она подсыпала мне какую-то гадость… Я следил за каждым ее движением и ничего не заметил. Воистину она – достойная сестра детектива Зорина. Тот походя обвел меня вокруг пальца, и она не сплоховала. Ну… я не доставлю ей ожидаемого удовольствия!..»
Спазм в желудке заставил его опять склониться над унитазом.
– Я все-таки вызову «скорую», – услышав характерные звуки, откликнулась из-за двери хозяйка.
– Мне уже лучше… – простонал Лавров, плеская в лицо водой.
– Откройте… я помогу вам…
– …побыстрее окочуриться? – вырвалось у него.
– Что вы такое говорите?.. Как вы могли подумать?.. Вы решили, что я… О, нет! Умоляю вас, откройте…
Она словно пересказывала монолог из какой-нибудь классической драмы. Актриса! Лавров представлял ее искаженное ненавистью лицо там, за дверью, которую она бы давно выломала, будь у нее силы, – чтобы завершить начатое. Видимо, отравительница неправильно рассчитала дозу или его организм оказался крепче, чем она предполагала.
– Откройте… – требовала Вика, дергая дверную ручку. – Я хочу вам помочь…
Мнимая Каретникова, которая вовлекла его в чертову авантюру. Сестрица своего продажного братца, который за кругленькую сумму пошел на убийство и подставу. Коварная притворщица, готовая любой ценой избавиться от опасного свидетеля. Если так, ему нельзя терять сознание. Ни в коем случае. Иначе конец. Каким-либо способом Вика доберется до него, и тогда…
У Лаврова мутилось в голове, ноги подкашивались. Он почти не спал уже несколько суток, ел что придется, мотался по городу как угорелый. Его тело готово сдаться. Но дух еще сопротивляется… еще ищет соломинку, за которую сможет ухватиться.
Женщина за дверью сменила тактику. Она больше не предлагала помощь, а сама умоляла о ней.
– Мне страшно… – весьма убедительно стенала актриса. – Я боюсь!.. Очень боюсь…
– Пошла ты, – прохрипел сыщик, сползая на кафельный пол.
– Кто-то скребется в дверь!.. Что мне делать?.. Это он… зверь!..
Сознание гостя слегка прояснилось, тошнота отступила, и он вспомнил о телефоне. У него в кармане сотовый, а он сидит и ждет смерти.
– Аа-ааа-аа!.. – довольно натурально завопила в коридоре Виктория. – Аа-ааа-аааа!.. Помогите!..
Лавров дрожащим пальцем пытался набрать номер. Он не сразу понял, что батарея разряжена.
– Черт!.. Че-е-ерт!..
– Помогите!.. А-аа-а!.. Аа-а!!!
Истошные вопли привели его в чувство. Уж больно громко кричит отравительница. Не волнуется, что соседи услышат. Ей это сейчас ни к чему.
Он с трудом встал и, пошатываясь, приник к двери.
– Эй!.. Что там у вас?..
Крики стихли, и наступила тишина. Лавров слышал лишь слабое журчание воды. Это он умывался и не закрыл кран.
– Вика!.. – позвал он. – Эй!..
Никто не отозвался. Хитрый приемчик. «Расчет на мою глупость, – подумал сыщик, прислушиваясь к звукам в квартире. – Ну уж нет! Хватит с меня сомнительных экспериментов!»
Он опустил крышку унитаза и уселся на него, как на стул. Бесполезный телефон гирей оттягивал карман, от слабости хотелось спать. Прилечь бы и отдохнуть пару часов, ни о чем не беспокоясь…
За дверью ванной царила зловещая тишина. Это Лаврову не нравилось.
«Сколько ты намерен здесь торчать? – поддел его внутренний критик. – До утра? А утром что? Выходишь ты из своего убежища, а Вика тут как тут, поджидает тебя со стволом. Братец вполне мог не только снабдить сообщницу оружием, но и научить обращаться с ним. Думай, Рома! Шевели мозгами!»
– До утра я наберусь сил и как-нибудь справлюсь с женщиной, – прошептал он.
«Если оклемаешься! – не растерялся критик. – Что-то ты совсем раскис!»
Разговор Лаврова с самим собой мог быть бредом, вызванным отравлением. Ему просто кажется, что он держится молодцом и даже способен здраво рассуждать. А на самом деле он валяется в беспамятстве на полу и медленно умирает.
– Черта с два! – выдохнул сыщик и больно ущипнул себя за щеку. – Ай!.. Врешь, не возьмешь…
Он встал, попил воды, умылся и решил, что все это похоже на явь. В противном случае, хуже ему уже не будет: ведь он и так при смерти. Воодушевленный этой идеей, он нежно, стараясь не шуметь, открыл замок и выглянул в образовавшуюся щелку. Коридор был пуст. Бредит он или нет, но Вики поблизости не видно.
Выскользнув из ванной, он двинулся вперед. В комнате горела лампа с коричневым абажуром, и тоже никого не было. Где же хозяйка?
Лавров нашел ее в спальне за кроватью. Вика забилась в угол и не реагировала на внешние раздражители: глаза мутные, губы сжаты. Он окликнул ее, но та не отозвалась. Глория бы назвала такое состояние психозом.
Зато гость ощутил, что с каждой минутой чувствует себя все лучше. В отличие от бывшей актрисы. С той явно что-то случилось, пока его рвало в ванной. Может, она и не травила его вовсе? Или же сама наглоталась яду вместе с ним?
– Этого еще не хватало…
Он попробовал растормошить дамочку, но тщетно. Оставив бесполезные попытки, Лавров заглянул в кухню. На сковороде желтел кусочек омлета, при виде которого его желудок свело спазмом. Вероятно, яйца просто были несвежими.
«Никто не виноват, что ты накинулся на еду, не разбирая вкуса, – не преминул заметить второй Лавров. – Вика ни при чем. Сначала она хотела тебе помочь, потом сама звала тебя на помощь… а ты, как последний трус, испугался за свою шкуру. У страха глаза велики!»
