– Выходит, зря время потратили? – разочарованно произнесла я.
– А вот и не зря! Я сначала тоже так подумала, а потом мне Эдик такое сказал, что я чуть с кровати не свалилась! Только для того, чтобы эти сведения получить, мне хорошенько потрудиться пришлось. Эдик все время от интересующей меня темы разговор уводил. До тех пор, пока я ему чуть ли не литровую бутылку водки скормила. Только после этого он бдительность потерял и сообщил под большим секретом, что «Цундаппом» этим один паренек из банды Гундосого владеет. А до этого он одной шишке принадлежал. Его фамилию Эдик, даже будучи сильно во хмелю, произносить побоялся.
– Тоже мне – новость, – расстроилась я. – Я и без Эдика твоего знаю, что «Цундапп» Германцу принадлежит. И что Германец в банде Гундосого числится.
– А кем на самом деле этот твой Гундосый является, тоже без моего Эдика знаешь? – хитро прищурившись, задала вопрос Филичева.
– Неужто Эдик тебя на этот счет просветил? – поразилась я.
– А то! Даром, что ли, я столько лет в Академии права проучилась?! Я все кружила вокруг да около, делала вид, что мне жутко интересно хоть что-то про криминальный мир узнать. Я, мол, ни разу в жизни с настоящими бандитами не сталкивалась. А Эдик, такой смелый, такой разносторонний человек. И жизнь у него куда как интереснее моей. Ну, он растаял от похвал и начал хвастаться. Что местные авторитеты его не трогают, потому как уважают профессионалов. И даже протекцией занимаются. Ну, порекомендовать кому надо Эдика и его мастерскую, разрулить проблемы, когда те возникают.
– Ты про Гундосого рассказать обещала, – снова поторопила я.
– А про Гундосого совсем просто оказалось. Я Эдику говорю: «Не страшно тебе с головорезами связываться? Они небось страшенные все, амбалы бритоголовые, у которых по три ходки за плечами?» А он засмеялся и отвечает: «Ты фильмов насмотрелась, вот и представляешь себе невесть что. На самом деле в обычной жизни все они люди солидные. Вот Гундосый, например, магазинчиком заправляет». Я давай пытать, что за магазинчик. И как ты думаешь, что он мне ответил?
– «Супер-Спорт», – пораженно произнесла я.
– Точно! Он там обычным администратором числится. А еще по совместительству он правая рука какого-то Черного Магната. Про него я расспросить не сумела, побоялась, что Эдик что-то заподозрит. Он и так принялся нежелательные вопросы задавать. Видно, трезветь начал. Ну а потом нам не до разговоров стало, – Филичева зарделась, а потом спросила: – Ну, как тебе новости?
– Танька, ты – золото! Это как раз то, что мне было нужно! Даже лучше, чем наводка на Курихина, – искренне нахваливала я Филичеву. – Теперь цепочка замкнулась. А я всю ночь голову ломала, каким боком Сухова к этой команде пристроить. А он, оказывается, и есть тот самый легендарный Гундосый. Ну и новость! Никогда бы не подумала. А каков артист! И голосок дрожащий изобразил, и пиджачок теребил, якобы от волнения. А самому на прокурорских работников плевать с высокой колокольни! Теперь понятно, почему у меня тогда ощущения странные были, – будто я обложалась по-крупному и даже не заметила в чем.
– Ты это сейчас с кем разговариваешь? – вернула меня к действительности Филичева. – И почему ты Гундосого артистом называешь?
– Да потому, что он и вправду первоклассный артист, – заявила я. – А я еще через него на Курихина выйти пыталась. Хорошо еще, что у парня реакция хорошая. А не то лежать бы нам с ним вдвоем в черных пластиковых пакетах. И это только в лучшем случае. Могли бы уже и рыб в Волге кормить.
– Ты ходила к Гундосому? – Татьяна с ужасом смотрела на меня.
– Нет, я ходила к Сухову. Простому администратору спортивного магазина. Это только сейчас выяснилось, что он и Гундосый – одно лицо. Он ведь для меня с Курихиным встречу назначал. А потом туда же амбалов своих прислал. И уж наверняка не для светской беседы. Вовремя мы тогда с Курихиным слиняли.
– Ну ты, Иванова, даешь! Как же тебе удалось заставить Гундосого с Курихиным связаться?
– Корочками помахала – и дело в шляпе.
– Какими корочками? – не поняла Филичева.
– Прокурорскими. Было дело, приятель один подогнал.
– И Гундосый ничего не заподозрил? – засомневалась Филичева.
– Сначала и я так решила, а теперь думаю, что Гундосый изначально знал, что я никакого отношения к прокуратуре не имею. Просто ему было выгодно овечкой безобидной прикинуться, а я как лох последний купилась. Думаю, он и встречу назначил для того, чтобы под контролем нашу с Курихиным беседу держать. Чтобы наверняка никакая информация о его деятельности куда не следует не просочилась. Скорее всего он планировал нас обоих убрать.
– С чего ты взяла? Может, он просто в Курихине уверен был. Вот и позволил тебе с ним встретиться, – предположила Филичева.
– Может, и так. Только сама посуди: вот ушла бы я ни с чем, но искать встречи с Германцем не перестала бы, так? Так. И встретилась бы с ним непременно. Только без надзора. Гундосый это понимал. Ему это было невыгодно. Мало ли, до чего мы с Курихиным договориться можем? Вот он и устроил нам обоим ловушку.
– Похоже на правду, – вынуждена была согласиться Филичева. – Только что нам теперь делать?
– А я уже все придумала, – огорошила я подругу. – Пойдешь устраиваться на работу!
– На работу? Да я, по-моему, в трудоустройстве не нуждаюсь. Мне моя работа нравится.
– Пойдешь, пойдешь, – настаивала я. – Будешь осваивать новую профессию.
– И кем же я теперь буду? – осторожно поинтересовалась Филичева.
– Продавцом-консультантом в спортивном магазине, – сообщила я радостную весть. – У Гундосого сейчас как раз нехватка кадров, вот ты ее и восполнишь.
– Ты что, хочешь бросить меня в логово этого отморозка? Да ты ума лишилась, раз думаешь, что я подпишусь на подобную авантюру! Мне моя шкура дорога.
– Не дрейфь! Я отправляю тебя не в лапы Гундосого, а устраиваю на работу к добропорядочному господину, которого величают Суховым Петром Викторовичем. А это большая разница, согласись.
– Ага, большая разница! Не вижу особой разницы, от рук кого я сложу свою красивенькую головку. Будет это головорез Гундосый или тихий администратор Сухов, – ныла Филичева.
– С чего ему голову твою рубить? Ты же просто будешь у него работать. Ну и присматриваться, естественно. Но он-то об этом не узнает!
– Тебе хорошо рассуждать. Ты дома будешь отсиживаться, в безопасности. А мне предоставляешь право за отпетым негодяем шпионить. А я, может, только жить начинаю. Может, даже, замуж выхожу!
– Ого, это уже что-то новенькое, – подыграла я. – И кто же этот счастливец? Он-то в курсе, что у вас свадьба намечается? Или ты предпочитаешь до последнего держать жениха в блаженном неведении?
– Смейся, смейся, – не обиделась Филичева. – Вот останешься без открытки пригласительной, тогда по-другому запоешь. Будешь по ночам в подушку выть, что подруге не поверила и за это на торжество не приглашена.
