Впрочем, оружие сейчас приобрести не просто, а очень просто. Даже не нужно знать, через кого. Ствол с несколькими крестами, то есть такой, из которого убили нескольких человек и который таким образом засветился в милиции, можно купить за смехотворную сумму. Но с этим я разберусь позднее — пока нужно навестить еще одного подозреваемого — господина Гурьянова, главного бухгалтера фирмы «Луч». У этого-то точно был повод для убийства — деньги, которые Михаил Яковлевич задолжал своему шефу.
И, заведя машину, отправилась к нему. Я, конечно, не надеялась, что главбух сразу же сознается в убийстве, падет на пол и прижмется повинной головой к собственным тапочкам. Мне хотелось всего-навсего узнать, было ли у Михаила Яковлевича алиби и насколько оно достоверно. В конце концов, человек, который должен быть на работе в середине дня, вдруг появляется в собственной квартире — одно это волей-неволей наталкивает на подозрения. Не говоря уж о деньгах, которые Гурьянов был должен Шолонскому. А заодно мне хотелось подпортить ему настроение — ну что поделаешь, вот такая я стерва.
Я поднялась до квартиры главного бухгалтера фирмы «Луч» и позвонила. За дверью послышались шаги, лязгнули замки. Гурьянов с пониманием и явным узнаванием в бесцветных глазах посмотрел на меня.
— Я должна задать вам несколько вопросов по поводу убийства вашего руководителя, Глеба Денисовича Шолонского, — кровожадно улыбнулась я.
— Ко мне уже приходили сотрудники милиции, — решительно выпалил Гурьянов, норовя захлопнуть дверь перед моим носом.
Проигнорировав его далеко не изысканный жест, я дежурно произнесла:
— Михаил Яковлевич, мне очень жаль, что приходится отрывать вас от дел, но нам необходимо прояснить еще несколько вопросов.
Слова мои падали с уверенностью, а подтекст четко и ясно говорил: если Гурьянов откажется говорить со мной здесь, ему придется беседовать в отделении. В глазах бухгалтера отразились колебания — то ли послать меня куда подальше, то ли побеседовать. Гурьянов помялся, почесал заметную щетину на впалой щеке, потом нехотя согласился:
— Ну заходите, я отвечу на ваши вопросы.
«Вот спасибо», — ехидно подумала я, во второй раз за сегодняшний день входя в коробочку-прихожую и разуваясь. Гурьянов наблюдал за моими действиями со смешанным чувством досады и ехидства, не пытаясь проявить вежливость и помочь мне снять куртку. Ну и ладно, без него обойдусь. Повесив куртку на рожки, прибитые к стене, я прошла на кухню вслед за хозяином квартиры. Сквозь приоткрытую дверь в комнату я увидела спасительную кровать, под которой скрывалась не так давно. Стол Гурьянова до сих пор манил меня неразгаданными и неразведанными тайнами. Все же надо будет выкроить время и продолжить прерванный обыск. Мало ли какие еще бумаги могут храниться в его столе…
Михаил Яковлевич уселся на пошатнувшийся под ним табурет, бесстрашно смахнув собственными джинсами толстый слой пыли. А я, прежде чем приземлиться, машинально провела по сиденью ладонью, которая тут же украсилась пушисто-серым налетом. «Ну да ладно, мои джинсы и не такое выдержат», подумала я и уселась поудобнее. Потом закурила, не спрашивая во второй раз разрешения хозяина, проникновенно посмотрела в глаза бухгалтера и спросила:
— Где вы были сегодня с двух до половины четвертого?
— Я находился в собственной квартире, — с небрежной невозмутимостью ответил Гурьянов, но глаза его странно забегали — взгляд метнулся к потолку, пробежал по пятнам, украшавшим штукатурку, с интересом скользнул по строю немытой посуды, и только потом Михаил Яковлевич взглянул на меня.
— Почему не на работе? — полюбопытствовала я, еле заметно вскинув брови.
— Я закончил работу раньше, чем предполагал, — снисходительно ответил Гурьянов, окинув меня уничтожающим взглядом, словно поражался моей недалекости. — И дел больше не предвиделось.
— Значит, вы были дома? А может ли это кто-либо подтвердить? — Я не могла избавиться от ехидства, сквозившего в вопросе. Странно, при общении с бухгалтером Гурьяновым я автоматически выбирала ироничный тон. Впрочем, он тоже.
— Прошу прощения, но если бы я знал о предстоящем допросе, — отвратительно-ядовитая улыбочка появилась на физиономии Михаила Яковлевича, а его хищный нос заострился, как у Бабки Яги из детских сказок, — я бы обязательно пригласил к себе кучу знакомых. Мне очень жаль, что не могу подтвердить свое алиби.
— А как вы относились к Глебу Денисовичу?
— Абсолютно нормально, он — превосходный руководитель… был. Мне очень жаль, что его убили.
Мне показалось, или в последнем слове Гурьянова прозвучал триумф? Не знаю. К сожалению, в душах людей я читать не могу. А иногда так хотелось бы!
— Вот как? — с преувеличенным интересом протянула я. И без перехода попросила: — Могу я от вас позвонить?
— Конечно… — удивился переключению темы Гурьянов. — Телефон стоит на тумбочке в прихожей.
Странно, что он позволил мне сделать звонок — я бы на его месте все-таки вытурила назойливого «сотрудника милиции» из квартиры. Но… силен в нашем народе страх перед правоохранительными органами и документами, этим органам соответствующими.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я.
Затем я подошла к телефону, сняла трубку, повернувшись спиной к сидящему на кухне Гурьянову, набрала на диске свой собственный домашний номер, заведомо зная, что трубку никто не поднимет, и незаметно открутила мембрану. Михаил Яковлевич с напускным безразличием смотрел за окно, где бушевала осень. Приближающиеся сумерки нагоняли на город мрачноватую волну тумана. Тяжелые тучи сгустились на небе, обещая дождь или снег.
На установку «жучка» у меня ушла от силы минута, за которую я успела произнести вслух пару ничего не значащих фраз, якобы беседуя с тем, кому звонила. И опустила трубку на рычаги. «Жучок» уютно устроился под водруженной на законное место мембраной.
После чего я сочла возможным попрощаться с главным бухгалтером фирмы «Луч» и, спустившись в машину, настроилась на прием волн установленного «жучка». Гурьянов показался мне несколько озабоченным, обеспокоенным. Возможно, сейчас он каким-либо образом раскроет себя? Едва я успела закурить, как в наушнике раздался щелчок, и противный голос Михаила Яковлевича произнес:
— Люда, это я.
— Привет, — откликнулась Маслова, мне так и виделась ее улыбающаяся физиономия. — В чем дело? Ты разобрался?
— Не по телефону, давай встретимся. Знаешь, где «Шелковый конек»?
— Это в Заводском? — уточнила Маслова.
Бухгалтер подтвердил, и Людмила согласилась на встречу. «Сладкая парочка» договорилась увидеться через час, именно столько времени потребуется Масловой, чтобы добраться до нужного места.
«Шелковый конек»… Я как-то слышала это название. Низкопробная забегаловка с минимальными ценами и терпимым обслуживанием, где любили обитать местные алкоголики-интеллигенты. Алкоголиков-неинтеллигентов вполне устраивали лавочки в сквере неподалеку. Ну что же, местечко не фонтан, но работа есть работа.
