– Я бы и разобрался, да, боюсь, это имеет непосредственное отношение к нашему сегодняшнему происшествию, – миролюбиво отозвался участковый, пропуская женщину вперед.
Та подошла к Вострикову почти вплотную. Осмотрела его с головы до ног. Хорошо, не обнюхала, как ее собачка.
– Значит, так… – начала она рубить свободной рукой плотный горячий воздух. – Мы вчера с Мусечкой гулять вышли.
– Мусечка – это? – Востриков ткнул пальцем в обнаглевшую собаку, облизывающую его левый ботинок.
– Да, совершенно верно. Мусечка – это моя собачка. Так вот, мы с ней вышли гулять. Тут подъехал мужчина вот на этой машине, – ребро ее ладони указало на машину, которую арендовал неизвестно у кого Грищенко.
– Как он выглядел? – уточнил участковый.
– Невысокий, рыжеволосый.
– Грищенко, – авторитетно кивнул участковый. – Я его хорошо знаю. И что было дальше?
– А дальше… Дальше он вошел в подъезд. Мы с Мусечкой справили нужду.
Что, и она вместе с собакой?! Востриков ужаснулся.
– Минут через десять возвращаемся обратно. И тут вдруг – бац! хрясь!!! – ее руки заработали еще активнее, взбивая воздушное пространство вокруг в плотную душную массу. – Подъездная дверь отлетает, и оттуда вылетает этот самый гражданин головой вперед! Просто рыбкой летит!!! Падает лицом о ступеньки, стонет. И… Муся!!!
Востриков проследил за ее взглядом и еле удержался, чтобы не пнуть нахальную собачонку, вознамерившуюся пометить его левую брючину. Хозяйка с силой дернула поводок, собачка взвизгнула, но послушалась.
– И что же было дальше? – Востриков все же отошел на всякий случай подальше.
– Этот мужчина падает, стонет и затихает! Я лезу в карман за телефоном, чтобы вызвать «Скорую». И тут подъездная дверь снова распахивается. Оттуда вылетает…
– Тоже головой вперед? – уточнил Саня.
– Нет, просто выбегает на своих ногах.
– Кто?
– Женщина! Она выбегает, склоняется над мужчиной и… – она перевела дыхание, вытерла белоснежным платочком пот с лица. – Я-то думала, она ему помощь хочет оказать. А она по карманам его начала шарить. Достала связку ключей и снова нырнула в подъезд. Вот так было дело.
– Женщину хорошо рассмотрели?
– Нет, не очень. Зрение, знаете ли… К тому же поздний вечер… Но мужчину рассмотрела, потому что помогала грузить его в машину.
– В «Скорую»? – изумился Востриков.
– Нет, что вы! Тут один товарищ вызвался помочь, довезти мужчину до больницы. Он ведь, рыженький-то, пришел в себя и попросил не вызывать никого. Сам, говорит, разберусь.
– Подойдите, пожалуйста, – попросил Востриков, увлекая ее к машине «Скорой помощи». Резко рванул дверь, указал на Марину, развалившуюся на носилках. – Она?
– Что – она? – «Собачница» с любопытством рассматривала лежавшую без сознания девушку.
– Эта вытащила ключи из кармана Грищенко?
– Не-е-ет, что вы! – возмутилась дама и выкатила нижнюю губу. – Хоть и темно было, и зрение у меня не очень, но отличить ту красотку от этой девушки я могу. Нет, та была высокой и худенькой. На каблуках. А эта в сандалиях.
– Могла переобуться, – возразил с ворчанием Востриков и задвинул дверь.
– Так у этой во какая грива, – ее руки очертили круг над головой. – А у той волосики едва до плеч. И полная эта, а та худенькая…
Все ясно! Грищенко вернулся домой, там его подкарауливала бывшая жена. Они поскандалили, может, даже подрались. Он начал спускаться обратно, не желая ее пускать к себе. Бывшая супруга рассвирепела, толкнула его, сбив с ног. И когда тот распластался на ступеньках подъезда, вытащила у него ключи. И… воцарилась на бывшей жилплощади.
А дальше?! Кто раскроил ей череп?! Грищенко вернулся из больницы, куда его отвез неизвестный доброжелатель? Или Марина, узнав о его госпитализации, приехала сюда и наказала соперницу?
Что-то одно из двух, по-любому. Третьего не могло быть в этом происшествии.
– Машину, которая увозила гражданина Грищенко в больницу, помните?
– Да! – Она радостно закивала. – Наша машина, отечественная. Светлая.
Обалдеть! Востриков обменялся с участковым разочарованными взглядами.
– А номерные знаки? Не помните?
– Так я записала! На всякий случай. Мало ли! Он, хоть с виду человек приличный, да кто знает, куда его повезет! Вдруг ограбит по дороге?! – Она сунула в большой карман широченных светлых штанов руку, достала смятую записку, протянула ее Вострикову. – Вот. Три, четыре, пять, НРГ, регион наш…
Еще одну машину пробивать. Востриков со вздохом убрал записку в папку с бумагами. Снова постучал в машину «Скорой помощи». Он не хотел, он просто жаждал как следует допросить эту лохматую девушку. Но доктор был неумолим и решительно повез ее в больницу.
– Если требуется ее охранять – охраняйте, – пожал он меланхолично плечами. – Но при таком состоянии здоровья вряд ли она дальше больничных ступенек убежит.
Охрану для Марины Востриков все же выбил. И уже через час возле ее палаты топтался молодой сержант. А успокоенный Саня поехал в отдел. Он очень надеялся, что к его приезду Вася Климов пробил уже обе машины, данные на которые он продиктовал тому по телефону.
Но Васи и след простыл. И телефон его не отвечал, сколько Востриков не пытался ему дозвониться. И он совсем уже хотел рассвирепеть, когда позвонили из больницы, куда доставили час назад хлопнувшуюся в обморок Марину.
– Это Смолянинов, – нелюбезно представился сердитый доктор со «Скорой». – Вы просили позвонить, если что…
– Да, да!
– Так вот «если что», кажется, имеет место быть.
– И?
– Вчера до полуночи к нам в отделение травматологии поступил пациент, который может иметь непосредственное отношение к тому рассказу, который мы все вместе выслушали часа два назад от дамы с собачкой.
– Вы слышали?
– Я же не глухой! – возмутился доктор. – И дверь «неотложки» не из свинца!
– Так что там с пациентом?! – поторопил Востриков сердитого доктора «Скорой».
– Да тут вот он, рядом, на койке весь в бинтах, – меланхолично отозвался доктор. – Но говорить может. Дать ему трубку?
– Да, да, пожалуйста! – взмолился Востриков.
По ходу соображая, что если это Грищенко, и он в бинтах, то иметь отношения к убийству своей бывшей жены он никак не может.
– Иван Иванович? Грищенко? – уточнил Востриков, услышав хриплое «алло».
– Да, я Грищенко. Со мной вчера случилось… Простите…
– Кто вас вытолкал из подъезда?
– Катя. Моя бывшая жена, – слабым голосом пожаловался Грищенко. – Рвалась поселиться снова рядом.
