СОНЯ. Я тоже…
КАТЯ. У тебя волосы стали потемневшие!
СОНЯ. У тебя тоже…
КАТЯ. Да я вообще в маму превращаюсь!
Мне так радостно это слышать, ведь никто особо не говорит о нашей похожести, да она и не столь очевидна.
Катьке скоро пять лет, а я все никак не могу привыкнуть, что теперь есть человек, который меня любит просто так, за то, что я есть.
* * *
Я вожусь на кухне, готовлю ужин и ругаюсь:
– Связалась, идиотка, с Данилевским…
Заходит Катя из комнаты, решительно говорит:
– Так, ты давай не вспоминай наши годы! Уже хватит!
– Мам, когда я вырасту тетей, из меня выйдет прекрасная тетя!
* * *
Катя разложила шахматы, «играет». Научить не могу – сама, увы, не умею. Смотрю на нее и думаю – хорошо ли, что она сейчас занята довольно бессмысленной игрой? Как будто слыша мои мысли, поднимает голову и объясняет:
– Мам, я показываю невидимкам, какие тут у шахмат морды есть!
* * *
По телевизору концерт, поют песню про любовь. Катя машет на них рукой:
– Ну хватит вам уже! Нет у нас никакой любви! Только детская!
* * *
Я мою посуду. Катька сидит за столом, пьет чай с конфетами, вернее, уплетает конфеты и запивает их маленькими глоточками чая.
Оборачиваюсь на звук: на столе лужа чая, Катя стоит в странной позе на стуле.
Я ее спрашиваю:
– Ну и как это могло произойти? Что ты делала сейчас? Что?
Катька смотрит на меня огромными испуганными глазами:
– Снижалась…
* * *
– Мам, почему ты так сердито сказала сегодня днем: «Спи!»? – Катька показывает, как именно я сказала, говорит это ужасно грубым голосом.
– Ну, а ты что делала, ты помнишь?
– Я мяукала… Но потом сразу заснула!
* * *
– Мам, ты знаешь, ты просто волшебная: когда у меня леденеют руки и ноги, я к тебе прислоняюсь, и они становятся теплыми…
* * *
Две недели до дня рождения. Катя болеет, очень переживает:
– Никто подарки не принесет, буду болеть до дня рождения…
Я в ужасе говорю:
– Если ты будешь болеть до дня рождения, я повешусь на этой люстре!
Катька смотрит на нашу милую люстру и говорит с сомнением:
– Ну, повеситься можно и на чем-нибудь другом…
* * *
Насильно кормлю Катю омлетом. Понятно, что она давно ест сама. Но мясо, рыбу, яйцо – заставляю. Не заставляется, поэтому – кормлю. Вталкиваю одну ложку омлета, другую… На третьей она начинает отказываться, уворачиваться.
– Катя, съешь, прошу тебя, тогда я буду спокойна, что пол-яйца ты у меня сегодня съела.
Катька с ужасом переводит глаза с кусочка омлета на меня:
– Так вот ты где яйцо прячешь!..
* * *
– Катя, вот что ты делаешь? Я не понимаю!
– Не понимаешь, потому что я Данилевская, а ты – Лебедева!
* * *
Кате уже пять лет. Жизнь наша полнится разговорами, потрясающими открытиями, обсуждением книжек, замечательных мультфильмов. Все, это такой возраст, что можно смотреть, понимать, обсуждать до бесконечности и Карлсона, и Винни-Пуха, и Чебурашку, и Муми-Троллей, и новых, только что народившихся и тут же занявших место в первом ряду традиционных сказочных персонажей Смешариков…
* * *
Катя, которая в скором времени начнет глотать книги с нечеловеческой скоростью, шестьдесят страниц в час, пока по-прежнему сама не читает, но входит в письменный язык с другой, своей, оригинальной стороны.
– Мам, угадай слово: на «и» начинается, на «о» заканчивается, три буквы.
Я думаю-думаю, не пойму.
– Это кто или что? – спрашиваю я.
– Что.
– Это есть можно?
С некоторым сомнением Катя говорит:
– Можно…
– Это сладкое или соленое?
– М-м-м… Ни такое и ни такое…
– Не знаю.
– Мам, ну что ты! Это же «и-цо!»
* * *
– Мам, отгадай загадку!
– Я тебя слушаю.
– Самое большое счастье на свете, на «д» начинается, на «и» заканчивается!
– И что это? – не задумываясь, спрашиваю я.
Катька разводит руками:
– Дети, мам. Ответ – «де-ти».
* * *
Через несколько дней я ей загадываю слово «музыка».
– Самое прекрасное в мире, на «м» начинается, на «а» заканчивается…
– «Мама»! – капельку подумав, отвечает Катька. И просто ужасно расстраивается, когда я честно говорю, что загадала совершенно другое.
* * *
Перед сном Катька обнимает меня, приговаривая:
– Ты моя, ты не своя!
* * *
Объясняю утром:
– Ты могла с этого сугроба прямо на дорогу упасть, понимаешь? Поэтому я и заорала вчера благим матом!
– А девушки, сорокалетние, как ты, не должны орать благим матом, – благоразумно замечает Катя.
– Мне еще нет сорока, Катя! – вздыхаю я.
– Ничего, скоро будет, вот увидишь! – успокаивает меня Катька. – Немного осталось!
* * *
В конце ужина обещаю ей:
– Если ты не выпьешь весь чай, я тебя укокошу!
– А! Ты не умеешь кокошить! – пренебрежительно отвечает мне Катька.
* * *
Перед сном Катя чешет нос большим пальцем ноги.
Я спрашиваю:
– Кать, а ты, случайно, не от обезьяны произошла?
– Нет, – спокойно отвечает она, – я произошла от тебя.
* * *
Гуляем по улице, я задаю Кате вопросы-«загадки»:
– Что дальше от России – Украина или Африка?
Получающая каждый месяц в подарок детский географический журнал Катька отвечает правильно и быстро. Спрашиваю дальше:
– Кто быстрее бегает – жираф или заяц?
Я сама этого точно не знаю, но Катька, ориентируясь по сказкам и мультикам, отвечает:
– Жирах!
– Носит ли президент корону? – продолжаю я интеллектуальный марафон.
– Нет, мам! – смеется Катька. – Президент носит лысину!
* * *
Катя серьезно спрашивает меня за завтраком:
