На сковороде с толстым дном обжариваем мелко нарезанный чеснок. Затем нарезаем шампиньоны, добавляем к чесноку и обжариваем до готовности. Заливаем чесночно-грибную массу сливками (20–30 % жирности), после чего солим, перчим и добавляем пару щепоток куркумы и сладкого красного перца. Посыпаем соус тертым пармезаном, отключаем огонь, закрываем крышку и даем ему настояться пятнадцать минут.
Тем временем отвариваем спагетти. Подаем их, щедро залив чесночно-грибным миксом и посыпав мелко нарезанной петрушкой. Вкусный обед готов!
Выглядываю в окно. Там уже вовсю осень – прохладный ветер, кратковременные дожди и желтые листья вдоль дорог. И я вдруг совершенно неожиданно понимаю, чем пахнут наши слезы. Морем. Значит, оно внутри каждого из нас?
Дуди с того конца мира спрашивает: «А тогда чем пахнет разлука?» Недолго думая, отвечаю: «Утренней прохладой и осенним туманом». Но ведь разлука – это не всегда окончательное расставание. Окончательная точка отношений наступает тогда, когда ни одно воспоминание о совместных днях не вызывает ни радости, ни боли утраты. Нет ничего хуже абсолютного равнодушия.
Со мной такого не случалось.
Осенние печенья
Давайте чаще себя баловать. Настолько, насколько это возможно. Важно каждый день делать себе маленькие подарки – пусть это будет правилом или традицией. Вместо того чтобы стать счастливыми прямо сейчас, мы ждем так называемого идеального времени – вот начнется оно, тогда и схожу, решусь, отпущу, изменю… А ведь «идеальное время» может не наступить. Нельзя забывать: настоящее возврату не подлежит.
В детстве мы часто говорили себе: «Вот вырасту – и будет мне счастье». Постоянные планки, достигнув которых надеешься обрести нечто реальное. Тогда как, по сути, многое (если не все) – существует только здесь и сейчас.
Я вспоминаю слова бабушки Лале и понимаю, что жизнь щедро наградила меня мудрыми людьми, через которых я получаю ответы на свои вопросы. Мне даже не надо искать их – они, слава Всевышнему, рядом. «Не ищи абстрактного смысла жизни. Его нет, как нет вечной любви и одного верного друга на все времена. Важно наполнять себя и свой мир самым разным, достигать своих желаний и чаще улыбаться». Да, бабуль, ты, как всегда, права.
«Знаешь, сынок, я много лет прожила в состоянии внутренней разбросанности. Понимала, что у этой хандры нет весомых причин и что такое состояние не хорошо, ведь оно отражалось на моих близких. Я мучилась. Мучилась от мысли, что вокруг меня столько замечательных людей, что у меня любящий муж, чуткие братья и такие умные детки, как твоя мама и тетя, а я все равно какая-то несобранная, унылая…
Со временем я стала понимать, что отношусь к тому типу людей, которые полнее и сильнее переживают печаль, нежели радость. Ну такое свойство характера. Смирилась с ним. И как только пришло это смирение, мне полегчало, сынок. Я изменилась. Научилась ценить то, что есть, улыбаться мгновениям и перестала искать ответы на глобальные сердечные вопросы. Если ты хочешь переписать что-либо в себе, то для начала надо это принять, полюбить, а только потом попытаться изменить. Я не хочу, чтобы внук повторял мои ошибки».
Похолодало. Когда за окном осень, я сажусь в своё любимое кресло на чердаке, укутываюсь в мягкий плед, завариваю горячего чаю и читаю какую-нибудь большую книгу. Сейчас на моей прикроватной тумбочке «Тишина». Новый роман Хёга. Плотное, странное, но невероятно затягивающее повествование. Так много слов в унисон моему внутреннему состоянию. «Любовь приходит, когда два человека начинают принимать друг друга без оговорок».
На фоне этой осенней идиллии мне не хватает выпечки к кружке свежезаваренного чая. Плевать на лишний вес. Я же решил чаще себя баловать! Спускаюсь на кухню с целью испечь печенья, которые я назвал «Желтыми». Мой любимый цвет. Я всегда, везде добавляю желтый – он осветляет и расширяет пространство. В нем нет запутанности, неразберихи.
Для желтого печенья необходимы самые простые ингредиенты, которые есть в каждом доме. Единственное исключение – кокосовая стружка. Но и ее легко найти в любом супермаркете.
Полпачки размягченного сливочного масла взбиваем с тремя желтками. После того, как масса станет однородной, добавляем 1/2 чайной ложки ванилина, две столовые ложки кокосовой стружки и сто граммов сахарного песка. Перемешиваем массу ложкой, после чего просеиваем в нее сто восемьдесят граммов муки. Еще раз смешиваем и формируем из полученного теста небольшие шарики. Застилаем противень пекарской бумагой, слегка смазываем оливковым маслом и выкладываем на него наши шарики. Чуть придавливаем их и отправляем в разогретую духовку (200 °C) минут на двадцать. Желтое угощение к оранжевой осени готово!
Айдынлыг, уловив запах выпечки, несется на кухню с верхнего этажа. Здесь, вдалеке от стамбульской суеты, моя обжора счастлива и совсем не скромна. Она почти не вспоминает обо мне: не отходит от Сарии-ханум и даже спит в ее ногах, забыв про своего печального хозяина.
Мне пишут друзья из Стамбула. Спрашивают, когда я вернусь. Отвечаю на письма коротко. Буквально одним предложением: «У меня все нормально. Обнимаю». За этой лаконичностью скрыто не отсутствие желания общаться. Просто сейчас такое время, когда ответы на вопросы, пусть и сформировались внутри, ясны не настолько, чтобы быть озвученными.
Но, несмотря на это, сегодня, именно сейчас, я верю, что наступит время, когда я раскрою объятия встречному ветру и перестану с шекспировскими страстями вести внутренние диалоги.
Чесночно-грибная запеканка
«Помню, в ранней молодости в свой день рождения мне ничего не хотелось, кроме как залезть под одеяло и лежать в тишине. Не хотелось признавать, что время идет вперед, а я за ним не поспеваю. Да и часто в этот день вместо того, чтобы веселиться, как в детстве, начинаешь думать об упущениях, нереализованных целях… Сейчас, на пороге шестидесятилетия, все волнения прошлого кажутся такими смешными. С годами внутри становится тихо. Тишина с такой светлой безмятежностью. Живу в одном дне и понимаю, что именно такого отношения к жизни мне так не хватало лет тридцать назад».
Мы гуляем с мамой по осенней набережной. За последние дни ветер усилился, похолодало. Сегодня ночью обещали дождь. На маме моя голубая куртка, которая все эти годы висела на вешалке в прихожей родительского дома. «Помнишь, ты ее всегда зимой надевал, когда выходил на пробежку к морю? Я не убирала ее в шкаф. Знала, что обязательно наступит осень, когда ты вернешься. Домой».
Я фотографирую Сарию-ханум на фоне волнующегося моря, ветер перебирает ее темные волосы, она улыбается, а глаза все равно в печали. Как у меня, ее младшего сына. Смотрю на маму сквозь объектив айфона и еще раз убеждаюсь в том, как мы похожи. Мы оба больше говорим в себе, нежели вслух. Для нас всегда не столько важен результат, сколько сам процесс: детали, атмосфера, мгновения. Мы оба любим черный шоколад (фиолетовый Ritter Sport с 71 % какао – о да!), фильмы с открытым финалом, непородистых собак и убеждены, что в жизни нет ничего важнее веры, любви и моря.
На днях у мамы день рождения. Хоть Скорпион и считается сложным знаком, для меня такие люди – интересные личности. В них я вижу то, что хотел бы видеть в себе, – умеренную категоричность в решениях, самоотверженность в любви и отсутствие страха перед реальностью, пусть и суровой.
