– Это у кого это день рождения и ничего не будет? – В кабинет вошел КВН и плотно прикрыл за собой дверь. – Давайте, рассказывайте.
– У меня не будет. Потому что дома мы всегда… ну, всей семьей, – Ромка запнулся. – А тут…
– А тут иначе, да, – согласился КВН. Вытащил из кармана ключ от кабинета и зачем-то запер дверь. – Торт не обещаю, а вот подарочек для тебя найду, пожалуй.
– Не надо, – попросил Ромка. – Я ж вам никто.
– Ну, это как сказать, – туманно заметил КВН. – Мальчик ты способный. И ты, Настенька, девочка способная. Вот только момент один, дети. Ну-ка сядьте ко мне поближе и послушайте. Это важно.
Взяли стулья, пересели к учительскому столу, за который полуминутой раньше сел КВН.
– Так, – КВН говорил сейчас гулким шепотом. – На площадку эту вашу пока что не суйтесь. Были там… не надо туда. Пусть думают, что не ваша.
– Директор был? – удивилась Настя.
– Кабы директор, – вздохнул КВН. – Хуже. То, что вы ноги сделать намылились, даже ежу понятно.
– Валерий Николаевич… – начал было Ромка, но тот остановил его взмахом руки – не перебивай, мол.
– Придется вам делать ноги, – продолжил он. – Но только не сейчас и не так, как вы задумали. Через месяц где-то, может, пораньше. Но не сейчас.
– Почему? – Настя почувствовала, что ей становится страшно.
– Потому что официалка хочет сделать что-то с вами, но не решила пока, что именно. Хреновые дела у вас, ребятки, честно сказать.
– Почему вы нам помогаете? – вдруг сообразил Ромка. Впился пристальным взглядом в учителя. – Валерий Николаевич, правда, почему?
– Потому что очень много лет назад один хороший ученый очень сильно помог моей матери. Да, деньгами. И участием. Она работала лаборанткой в одном институте в Москве, и когда она серьезно заболела и от неё отвернулись все, этот ученый прознал про то, что с ней случилось, и помог ей, совсем молодой девчонке, вылечиться. И даже оплатил серьезное геронто через знакомых в Официальной, продлив ей жизнь лет на сто пятьдесят… она до сих пор жива и здравствует. Ученого этого звали Ри Нар ки Торк. Потом его жена погибла, и, насколько я знаю, в Москву он больше не приезжал, поселился окончательно в Питере, а потом… не знаю я, что было потом, но как я мог не узнать сына человека, портрет которого до сих пор висит у мамы на стене и на которого она по сей день чуть ли не молится, как на икону? Вы с ним очень похожи, Роман, почти что одно лицо.
– Спасибо, – прошептал Ромка. – Валерий Николаевич, а мама тогда не погибла. Ну, то есть погибла, но потом… папа её вернул. Это называется воссоздание.
– Слыхал, – кивнул КВН. – Так я про что, ребятки. Официальной я не верю, вы, я думаю, тоже.
Настя и Ромка синхронно кивнули.
– Вот. Придется вам делать ноги…
– Куда? – тут же спросила Настя.
– Ну уж точно не в Москву, – ухмыльнулся КВН. – Свердловск слишком близко… Я бы посоветовал вам уйти в лес, но для того, чтобы уйти в лес так, чтобы нашли не сразу, придется поучиться.
«Самоубийство, – подумал вдруг Ромка. – Это самоубийство, мы же не сможем!»
– Валерий Николаевич, мы не сможем, – покачал он головой. – Мы никогда в лесу не жили.
– Ну, всё бывает в первый раз, – пожал плечами тот. – И потом, может быть, что и не совсем в лесу… ладно. Насчет подарка послезавтра не забудьте.
* * *
Подарок, о котором говорил КВН, оказался не просто хорошим, нет.
Знатный это был подарок, такой, о котором мечтал любой мальчишка, но вот только у одного на сто тысяч эта мечта сбывается.
При других обстоятельствах Ромка, наверное, этому подарку обрадовался бы, как сумасшедший, но сейчас… сейчас он ощущал, как противно тянет под ложечкой и как потеют ладони – ведь подарком этим, увы и ах, ему сейчас предлагают, по всей видимости, в ближайшее время воспользоваться.
И вовсе не для «охоты на консервные банки».
Вот только… царапало сейчас какое-то воспоминание, давнее, старое; почему-то виделся угол стола, покрытого бордовой скатертью, и рассеянный свет торшера, который купил папа; и был какой-то семейный праздник, который уже подходил к концу, и в углу говорили о чем-то взрослые, а ему было девять, и он уже хотел спать, но…
Точно.
Всё так и было.
Так вот это откуда…
– Валерий Николаевич, я не могу это взять, – он решительно отодвинул «Терьер» от себя. – Простите.
– Почему? – с интересом спросил военрук.
– Потому что родители не позволяли мне даже скутер, а вы предлагаете боевое оружие, – спасибо, папа, за урок. И тебе, Фэб, спасибо. И тебе, Скрипач. И тебе, Ит, тоже спасибо – за воспоминание об этом самом вечере.
Настя смотрела на него непонимающим взглядом. Ромка встал, улыбнулся военруку. Настя тоже встала.
– Нам завтра, как обычно, приходить, да? – невинным голосом спросил Ромка.
– Ну… да, конечно. – КВН убрал «Терьер» в ящик стола. – Зря ты так, парень. Я же по старой дружбе.
– Понимаю. – Ромка совсем по-отцовски прищурился. – А я по старой дружбе не возьму. Вдруг малявки найдут случайно, а? Боюсь я что-то. Ладно, пойдем мы, Валерий Николаевич. До завтра.
На улице Настя силком оттащила его к воротам, заставила сесть на бордюр, схватила за плечи и требовательно спросила:
– Ромка, ты почему не взял?! Пистолет же уйму денег стоит! Можно было бы продать, обменять… защититься, в конце концов!.. Ну, ты даешь, Ром… Ну ты и дурак…
– Нет, я не дурак, – возразил Ромка. – Знаешь, что он сейчас разыграл?
– Что? – растерялась Настя.
– Ит и Скрипач рассказывали. Им тут, на Терре-ноль, когда-то сильно помог врач один, Сергей Волков, кажется. Так вот, Настюха. История, которую нам сейчас тиснул КВН, очень похожа на ту, которую рассказывали они
[3]
. Понимаешь?
– Нет…
– Такая же история! Ну или почти такая же. Тот врач им помог, прикрыл, избавил от неприятностей – из-за того, что в молодости дружил с Фобом. А этот выдает примерно то же самое, только его мама в молодости якобы дружила с папой! Понимаешь?!
– И чего?
– А того, что возьми мы этот пистолет, у нас бы были неприятности. И большие.
– Какие?
– Понятия не имею!..
– Ты думаешь, что КВН решил нам нагадить вот так? – поразилась Настя.
– Не думаю, что это КВН. Это, наверное, официалка, – Ромка задумался. – Не знаю только, зачем мы ей понадобились, но… Думаю, папа бы сказал, что я правильно поступил. И мама тоже.
