Обернувшись к стойке бара, на которой стоял видеомагнитофон, он вдруг поднялся из-за стола.
— Ты можешь подождать меня пять минут? Ты сейчас увидишь!
И Александр твердой походкой направился к входной двери и вышел на улицу.
Я оказалась в странном положении. Не зная, чего ожидать от своего нового знакомого, я воспользовалась вынужденной паузой и постаралась привести в порядок собственные мысли.
Итак, Марина, если верить Александру, а не верить ему у меня не было оснований, была действительно неординарным человеком. За два дня от самых разных людей я услышала так много комплиментов в ее адрес, что одаренность этого человека не вызывала у меня сомнений.
Незаметно для окружающих я достала Маринину фотографию и иными глазами посмотрела на ее изображение. Теперь я видела на этом снимке не просто смазливую девчонку… В ее лице я увидела нечто, заставляющее всех вокруг, независимо от пола и возраста, проникаться к ней любовью. Эта девушка обладала таким удивительным даром…
В это время Александр вернулся в кафе. Я быстро спрятала фотографию и сделала вид, что разыскиваю что-то в своей сумочке.
— Сейчас я покажу тебе запись, и ты все поймешь!
Александр отошел к бару, и только теперь я заметила, что он вернулся с видеокассетой в руках. Видимо, он успел сходить за ней в «Словакию».
Бармен по его просьбе вставил кассету в магнитофон.
С пультом в одной руке и новой бутылкой коньяку в другой Александр вернулся к нашему столику.
Пока кассета перематывалась на начало, он разлил по рюмкам коньяк, после чего серьезно посмотрел на меня.
— Это Марина, — сказал он так многозначительно, что стало ясно: или я должна разделить его восхищение, или мы расстанемся врагами. После чего нажал на кнопку воспроизведения.
Съемка была явно любительской: камера прыгала в руках оператора. Очевидно, снимал сам Александр. Три раза подряд, с короткими паузами, был исполнен один и тот же танец, видимо, тот самый «Поцелуй змеи». И в нем, несмотря на несовершенство записи, я увидела то, что приводило в восторг постановщика и зрителей.
Это был, безусловно, эротический, в высоком смысле этого слова, танец. В его рисунке не было ничего неприличного, постыдного, несмотря на то что исполнительница в процессе танца совершенно избавлялась от своих одежд, как змея освобождается от старой кожи. Не знаю, что чувствует при этом змея, но Марина, если уж прибегать к подобному сравнению, пройдя через фазу старения и смерти, возрождалась к новой жизни и новой любви. Это было похоже на чудо. Ее тело, от затылка до кончиков пальцев ног, излучало такой чувственный восторг, что зал буквально взрывался в финале танца.
После третьего повтора я повернулась к Александру, чтобы поделиться своими ощущениями, но он остановил меня:
— Смотри, сейчас будет самое интересное.
Я повернулась к экрану.
На сцену опять вышла Марина. Вновь зазвучала музыка, но на этот раз девушка протестующим жестом остановила ее.
— Заказали в четвертый раз! — со счастливой улыбкой прошептал Александр мне на ухо.
После довольно продолжительной паузы Марина окинула взглядом зал, и в полной тишине прозвучали ее тихие, но очень убедительные слова: «Если еще кто-нибудь закажет сегодня этот танец — я его убью!»
Зал одобрительно зашумел, кто-то громко расхохотался, а какой-то высокий брюнет в элегантном белом костюме подошел к Марине, со смехом вручил ей белый конверт и поцеловал в губы.
— Он подарил ей тысячу рублей, — объяснил Александр и, выключив видеомагнитофон, залпом выпил полную рюмку коньяку.
А потом мы еще долго пили коньяк и все время говорили о Марине. Александр рассказывал, как неожиданно она исчезла и как безуспешно он пытался ее отыскать.
Расплатившись, мы покинули гостеприимное кафе и пошли домой. Но по пути еще несколько раз заходили в бары и кафе, где уже я угощала Александра коньяком.
Потом у него начал заплетаться язык. Я остановила такси и, подбросив Александра до дома, назвала таксисту свой адрес.
Доставая из сумки ключ от квартиры, я заодно проверила, там ли видеокассета с записью «Поцелуя змеи». Зря я, что ли, тратилась на коньяк для этого типа? В такси вытащить у него кассету было проще простого.
Глава 3
Все столики небольшого, но уютного бара «Словакии» были заняты. На крохотной сценке в лучах прожектора симпатичные полуголые девочки приносили в жертву неведомому языческому божеству свою невинную красавицу-подругу. Они постепенно, в процессе танца превращались, по замыслу постановщика, в злобных бесстыжих тварей, в упоении срывающих с ангелоподобного создания один за другим все покровы его невинности.
Надо сказать, что порок в этом действе выглядел довольно привлекательно, а добродетель, доведенная до последней грани отчаяния и обнаженности, обретала вдруг невиданную силу. Недавняя жертва теряла всякий стыд и сострадание к своим бывшим подругам и повергала их ниц к своим красивым длинным ногам.
Я вынуждена была признаться самой себе, что танец производил сильное впечатление. Поэтому я попыталась найти Александра, чтобы сообщить ему об этом.
Но Александр куда-то запропастился. Как я ни старалась напрягать зрение, в полумраке зала я не могла разглядеть лиц сидевших вокруг меня людей. Но я была почти уверена, что их взгляды были обращены в мою сторону. Я это чувствовала. И мне было очень неуютно.
Красивая музыка сменилась звенящей тишиной. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца.
И вдруг я поняла, чего ждут от меня все эти люди. Они ждали моего выступления.
«Неужели я вчера обещала это Александру?» — с ужасом подумала я.
Красивый брюнет в белоснежном костюме делал мне со сцены какие-то знаки, их смысла я никак не могла понять. Мужчина в белом проявлял все признаки нетерпения. Теперь я чувствовала себя уже полной дурой.
Чьи-то сильные руки буквально вытащили меня из-за стола. Я оказалась на сцене. Зазвучала знакомая музыка. Это была завораживающая мелодия, сопровождавшая «Поцелуй змеи». Как я могла забыть! Я ведь договаривалась с Александром, что заменю в его шоу Марину! Но почему он даже не репетировал со мной?
Деваться было некуда, и я начала какую-то нелепую импровизацию, на ходу придумывая замысловатые коленца. Руки и ноги плохо слушались меня. Находясь в полуобморочном состоянии, я даже не заметила, как сняла с себя практически всю одежду.
За ближним столиком я вдруг заметила Германа. Он смотрел на меня с отвращением. Мне хотелось объяснить ему происходящее, и, не прекращая своего безумного танца, я направилась в его сторону. Музыка становилась все громче, все пронзительнее и, наконец, превратилась в какой-то душераздирающий звон… от которого я проснулась.
Я лежала в своей кровати. За окном ярко светило солнце. Громко и настырно звонил телефон. Взяв трубку, я услышала добродушное ворчание Мельникова:
