- С тобой я столкнулась на прошлой неделе по чистой случайности, - сказала она. - А когда ты сказал мне, что живешь здесь, для меня это было полной неожиданностью. Я не знала также, что Лоренс живет вместе с тобой. По правде говоря, я не знала даже, что он вернулся из Америки.
- Все газеты писали о модернизации моей резиденции и о возвращении Лоренса из Нью-Йорка. Как же ты могла не знать об этом?
- Это у вас есть время бездельничать целыми днями, почитывая газетки, а я не могу себе этого позволить. О том, что Лоренс в Лондоне, я узнала лишь через несколько часов после того, как увидела тебя. Мне об этом сказала герцогиня Сен-Сир, моя самая близкая подруга.
Судя по всему, то, что ее лучшей подругой является герцогиня, на него не произвело должного впечатления. Он прищурился:
- Полагаю, что, когда ты об этом узнала, тебе и в голову не пришло арендовать помещение где-нибудь в другом месте?
- И отдать первоклассную витрину на Пиккадилли? Ты спятил?
- Значит, ты твердо решила обосноваться здесь? И открыть булочную?
- Кондитерскую, - поправила его она. - Я предполагаю, что это будет что-то вроде парижского кафе.
- Ладно. Допускаю, что встреча со мной была чистой случайностью. Но встреча с Лоренсом? Ты будешь утверждать, что столкнулась с ним на том же самом углу тоже по чистой случайности?
- Мне пришлось это сделать. Ты не оставил мне выбора! Долгие месяцы я искала подходящий дом для моей кондитерской. Увидев это место, я поняла, что мои поиски закончились. Я не хотела позволить тебе запретить мне заполучить его.
- Поэтому ты предпочла нарушить наше соглашение.
При этих словах у нее кончилось терпение.
- Да, черт возьми, я его нарушила! - задиристо выпалила она. - И пусть хоть сам дьявол будет моим соседом, мне на это наплевать! Я не собиралась позволить отобрать у меня лучшую кухню в Лондоне из-за какого-то обещания, которое дала, когда была глупенькой девчонкой с разбитым сердцем! Это бизнес, Филипп. Этим я обеспечиваю себе средства к существованию!
Тяжело дыша, она глядела на него. Он тоже смотрел на нее. Оба молчали. Молчание так затянулось, что к тому времени, как он его прервал, она была уверена, что ее признание лишало ее последнего шанса здесь остаться. Но на сей раз Филипп ее удивил.
- Ладно, так и быть, я не стану тебя выселять, - сказал он, но, не дав ей вздохнуть с облегчением, добавил: - Пока по крайней мере.
Она выпрямилась и с опаской взглянула на него:
- Пока? Что ты хочешь этим сказать?
- Срок твоей аренды составляет один год, но я считаю его неприемлемым. Я прикажу составить новый договор об аренде сроком на три месяца, а там видно будет. Если я замечу, что твои действия хоть в чем-то выходят за рамки чисто коммерческих интересов, я тебя выселю без зазрения совести. Каждые три месяца я буду пересматривать ситуацию.
- Ты, видно, шутишь, - сказала она, хотя знала, что Филипп никогда не шутит. - Как можно строить бизнес на такой непрочной основе?
- В таком случае начинай упаковывать вещи.
- Ладно, - сердито заявила она, - я согласна на твои условия.
- То, что я позволяю тебе остаться, сохраняет в силе обещание, которое ты дала двенадцать лет назад. Один раз ты уже нарушила это обещание, Мария. Только попробуй нарушить снова, и я тут же выселю тебя, причем мне абсолютно наплевать на то, как это отразится на твоей репутации. Понятно?
Она упрямо вздернула подбородок.
- Абсолютно понятно.
- Вот и хорошо. И помни, что я буду наблюдать за каждым твоим шагом. Если ты подойдешь близко к Лоренсу, я тут же брошусь на тебя, словно сокол на полевую мышь, так что будь осторожна.
С этими словами он повернулся и направился к двери. Марию, наблюдавшую, как он уходит, одолели противоречивые чувства. У нее отлегло от сердца, когда она узнала, что он передумал и что она сможет сохранить за собой эту потрясающую кухню, но одновременно ей хотелось швырнуть ему вслед несколько яиц.
Глава 5
Однажды летним днем дама червей готовила пирожные.
Английская детская считалочка
Мария была уверена, что сможет выполнить условия сделки, заключенной между нею и Филиппом. У нее не было желания увидеться с Лоренсом, да и работы было много. В течение последних двух недель она каждую минуту посвящала подготовке к открытию магазина, в чем ей энергично помогали ее друзья.
Хотя у них было мало свободного времени, незамужние молодые женщины из общежития на Литл-Рассел-стрит старались помочь ей. Ее подруга Миранда, художник-иллюстратор, сделала эмблему компании «Мартингейл», использовав цветовую гамму, предложенную Эммой, а также заказала карточки и оберточную бумагу с этой эмблемой. Люси, у которой было агентство по трудоустройству, прислала по адресу Пиккадилли, 88, нескольких молодых женщин, и Мария после собеседования с ними выбрала для себя двух служанок и двух младших продавщиц.
Кроме нового персонала, она получила и другую ценную помощь. Сестра Люси Дейзи, работавшая в дневное время машинисткой в адвокатской конторе, а остальное время посвящавшая вдохновенному труду литератора, составила рекламу кондитерской и разместила ее в разных лондонских газетах. Пруденс и Эмма при каждом удобном случае превозносили способности Марии как кондитера, заверяя дам из высшего светского общества, что если их повара не достигли вершин мастерства в кондитерском искусстве, то компания «Мартингейл» сможет в ближайшее время обеспечить им самые великолепные пончики и пирожные.
Помощь друзей и персонала позволила Марии сосредоточиться на том, что она умела делать лучше всего. С рассвета до полуночи она месила тесто, темперировала шоколадную массу, взбивала сливки, готовила глазурь и тщательно проверяла каждый из своих рецептов в каждой из духовок, оттачивая методику приготовления. Даже когда ее помощницы расходились по домам, а служанки крепко спали в своих постелях наверху, Мария нередко все еще находилась в кухне. Потому что она хотела, чтобы, когда придет время представить ее кондитерские изделия на суд широкой публики, они оказались самыми лучшими из всех, которые могут быть сделаны руками человека.
Мария понимала, что вследствие загруженности работой ей не составит труда избегать Лоренса, однако она совсем не была уверена, что Лоренс имеет намерение избегать ее.
Однажды поздно вечером, за несколько дней до открытия ее кондитерской, когда Мария озадаченно разглядывала то, что должно было стать воздушным бисквитом «Виктория», а оказалось тяжелой бисквитной лепешкой, кухонная дверь открылась, и веселый знакомый голос произнес: «Черт побери, пахнет здесь божественно!»
Она с удивлением взглянула на красивого шатена, стоявшего на пороге кухни. Он явно возвращался после какого-то увеселительного мероприятия, потому что на нем были надеты фрак, плащ и цилиндр.
