— Слушай, давай остановимся, поищем грибов или еще чего…
— Да, грибов… А ты про волчью ягоду забыла? Ты вот знаешь, как отличить ядовитый гриб от съедобного?
Из всех ядовитых грибов я знаю только мухомор. В чем я честно и призналась голодной подруге. Вообще-то, у меня самой желудок давно присох к позвоночнику. Только засевшая в голове мысль, что надо идти вперед, не давала мне окончательно раскиснуть. Но после Катькиных слов я вдруг вспомнила вкус грибов с картошкой. В голове крутились какие-то рыжики в сметане (никогда их не ела) и соленые грузди (почему бы это?). Рот моментально наполнился слюной, а мозги лихорадочно заработали в новом направлении.
Мы сидели под старой пожелтевшей березой, и я бормотала как безумная:
— Грибы, грибы, грибы… Так, мы не можем отличить одни от других. Это верно. А кто может?
— Ежики могут, — подала голос Катька.
— Почему ежики?
— Ну, они же носят ежатам грибы и яблоки на своих колючках.
— Детские сказки. Ты видела хоть одного ежа с грибами на спине?
Катерина приуныла. Самое обидное, что еда росла, прыгала и бегала вокруг нас. Прямо рядом с нами из-под опавшей листвы торчали шляпки каких-то грибов. Но уж слишком они были склизкие на вид. От мысли сбить палкой какую-нибудь птицу из множества порхавших вокруг, мы после нескольких безуспешных попыток отказались. До того, чтобы, как Мересьев, питаться ежами, мы еще не дошли. И я очень надеялась, что и не дойдем.
Да и как бы мы ели их сырыми?
Но мысль про здоровые инстинкты животных все не давала мне покоя. И тут я увидела белку.
Они и раньше попадались нам на пути, перебегали нам дорогу и карабкались на ближайшее дерево при нашем приближении. И только теперь я совершенно ясно вспомнила кадры из какой-то передачи — белка нанизывает гриб на острый сучок, чтобы засушить его на зиму. Гриб, понятное дело, а не сучок.
— Катька, — дрожащим шепотом произнесла я, — следим за этой белкой. Она нас к грибам приведет!
И мы стали следить. Белка то и дело норовила усесться на ветку и просидеть так до вечера. Мы терпеливо ждали, когда она соизволит двинуться дальше. Нас она особо не боялась, и мы шли за ней буквально в пяти метрах. При этом мы сделали изрядный крюк в сторону от выбранного направления. В результате мы ее все-таки потеряли.
Осмотрев все окрестные деревья на предмет гнезд, дупел и сушащихся грибов, мы поняли, что проклятый зверек нас провел.
Но не успели мы отойти на километр от того места, куда завело нас дьявольское создание, как на голову Катерине свалился с дерева какой-то плод. Плод оказался обслюнявленной кем-то шишкой.
— Тань, ты про ядовитые шишки слышала что-нибудь?
— Вроде нет, а что?
— Как что? Шишка — это же орехи, орехи — это еда, как же ты не понимаешь?
В свалившейся буквально нам на голову шишке, надо понимать — кедровой, осталось несколько орешков. Мы уже стали делить добычу, когда над нашими головами кто-то заверещал, и еще одна белка, а может, та же самая, спустилась вниз головой по стволу, уселась на нижнюю ветку и принялась буравить нас глазами-бусинками, не переставая верещать.
— Фигушки, подруга. Что упало, то пропало.
Видимо, монотонное продвижение по лесу повлияло на наши мыслительные способности — мы час гонялись за первой белкой, собираясь отнять у нее грибы, но мысль связать белку и орехи как-то не приходила нам в голову.
— Ура, мы спасены!
— Ну конечно, белка шишки все грызет и орешки что-то там… А.С.Пушкин, сказка о царе и султане! Наберем сейчас шишек и пойдем себе, как на прогулке.
Мы радовались своему открытию, как дети. Беда в том, что дерево, с которого неосторожная белка уронила свою добычу, оказалось… березой.
Но выслеживать в лесу его обитателей мы уже умели. Эта (или все-таки еще та?) белка привела нас к целой кедровой роще. Катька даже попыталась пошутить, что все интересное попадается почему-то в стороне от указанного мной направления. Дурацкая шутка, по-моему.
До самого вечера, позабыв усталость, мы собирали шишки и сбивали еще не упавшие, молотя по стволам тяжелой валежиной.
В этот день мы впервые за очень долгое время по-настоящему наелись.
А ночью пошел дождь. Мелкий и противный, он просто висел в воздухе как туман. Одно было хорошо — на время нас оставили в покое кусачие насекомые.
Всю ночь мы не спали. Зубы выбивали чечетку, одежда промокла до самых журналов, которыми мы оборачивались на каждом ночлеге. К утру дождь перестал, небо очистилось от туч, зато похолодало так, что ночевка на леднике нам показалась просто курортом.
Но в каждом минусе есть свой плюс. Когда солнце, которого мы несколько дней почти не видели, заиграло в каплях воды на еловых иглах перед самым моим носом, у меня в голове что-то щелкнуло, и я закричала:
— Эврика!
От радости я даже выскочила из-под нашей елки, обрушив на сжавшуюся в комок подругу целый водопад ледяной воды.
— Ты что, с ума сошла? — Катерина была готова наброситься на меня.
— Солнце, солнце! Часы!
— Какой толк в солнце, когда такая холодина? И при чем тут твои часы?
— Да ты пойми, мы же теперь можем костер развести! — С этими словами я отбежала к лежавшему неподалеку поваленному дереву и вернулась с охапкой сухих веточек и коры, которые нашла под ним.
Толстое стекло швейцарских противоударных часов послужило отличной линзой, а страница из журнала — растопкой. Если бы Хамбурговых буклетов у меня не было, пришлось бы пожертвовать сотенной купюрой (эти идиоты так и не сообразили меня обыскать — остатки денег, реквизированных мной у убийц Ивлева, все время были у меня в заднем кармане джинсов).
Пока у жутко дымящего костра коптилась наша одежда, мы по очереди отбегали в кедровник и таскали к костру шишки. Нужно было как можно скорее выбираться к жилью, пока не пошел снег. А в том, что нам еще раз попадется целая кедровая роща, я совсем не была уверена.
Отогревшись и налущив приличную кучку орехов, мы заполнили ими «дипломат», распихали орехи по карманам и тронулись в путь. Легкий морозец пощипывал нам щеки, но, пока на небе было солнце, холод нас не пугал.
Еще я помню довольно отчетливо то утро, в которое у нас украли последние орехи.
Мы так и не выяснили, кто вечером оставил «дипломат» открытым. Катька потом обвиняла в этом меня, мне до сих пор кажется, что виновата она. Как бы там ни было, когда я проснулась у догоравшего бревна (мы сообразили, что обычный костер слишком быстро прогорает, и стали разводить огонь между двух положенных рядом сухих стволов), так вот, когда я проснулась, то увидела, как вор — маленький полосатый зверек с наглой мордой — набивает за щеки последнюю партию наших орехов.
