– Оставьте. Подайте мне каминную спичку.
Курил президент не менее пяти минут, тщательно выпуская дым и следя, чтобы столбик пепла не свалился.
– А что они посулили лично вам, Лютенс? – вдруг спросил президент, снова подавшись вперёд. Пепел отломился и упал на ковёр.
– Почти ничего, сэр. Должность консультанта в одном не имеющем отношения к политике научном институте, если вы меня выгоните со службы…
– А если я прикажу вас арестовать и судить как изменника и предателя?
– Едва ли у вас это получится, сэр. Личную безопасность русские мне гарантировали. И знаете что ещё… – Теперь уже разведчик доверительно наклонился к президенту. – Мне вдруг чертовски захотелось сделать что-нибудь действительно полезное и нужное для моей страны и всего мира… Русские, я вам скажу, своеобразные парни. Но с ними, я думаю, стоит иметь дело. Тем более, сэр, что России сейчас уже две. Но может быть и больше. Нам от них не отмахаться даже эйч-бомбами…
[189]
– Хорошо, Лютенс. Вас сейчас проводят отдыхать, а я буду думать. Много думать, хотя мне ужасно осточертело это занятие…
– Неплохо, совсем неплохо, – сказал Воронцов Фёсту, досмотрев сюжет. – По моему, своё полковничье жалованье ты точно отработал, на десять лет вперёд.
– Вы думаете, я ещё десять лет прохожу в полковниках? Олег за «Мальтийский крест» обещал сразу генерал-адъютантов.
В кармане у Воронцова отрывисто запикал вызов аппарата прямой связи с «Валгаллой».
Дмитрий с минуту внимательно слушал, потом лицо его расплылось в широкой, почти «гагаринской» улыбке.
– Ты слышал, что мизера ходят парами? – спросил он у Фёста, наливая стаканчики до краёв.
– Ну? – осторожно ответил Вадим.
– Так у нас третий сразу выпал, на двенадцати картах неловленный, я так понимаю.
– То есть?
– Вахтенный радиоинженер сообщил, что экспедиция Новикова-Шульгина на связь вышла. Просят с нашей стороны проход открыть. У них что-то не срабатывает…
