Заметив, что стоит лицом к лицу с Бреннаном, он умолк. Но Бреннан оказался готов.
Он захлопнул за тузом дверь, и, как только Исчезник пропал, Бреннан высыпал прямо на него содержимое жестянки, которую держал в руках. Из контейнера полетел тонкий белый порошок, окутав Исчезника с головы до ног и осыпаясь на пол рядом с ним.
Исчезник моргнул изумленными глазами и чихнул. Высунув язык, облизал уголки рта.
– Господи! – взорвался он. – Это же кокаин!
Бреннан кивнул.
– Ты хоть понимаешь, сколько денег только что на меня высыпал? О господи! Речь идет о миллионах!
Бреннан отбросил жестянку, вынул свой калибр 38 и нацелил его Исчезнику между глаз.
– Это смертельно, – ровным голосом произнес он.
Исчезник отступил, покрывавший его порошок делал его похожим на сахарный пончик шести футов роста.
– А ты сердит, – сказал он Бреннану.
– Верно, – сказал Бреннан. – Так успокой меня.
– Что ты хочешь?
– Дневник Хризалис. – Бреннан двинул пистолетом. – Или твою голову, одно из двух. Я понимаю, что ты его уже прочитал. И понимаешь, я смогу отыскать Черепа. И, как я понимаю, он голоден.
Исчезник при упоминании Черепа, психованного туза, достающего до памяти людей, поедая их мозги, с трудом сдержал дрожь.
– Ну хорошо. Полагаю, мы сможем прийти к какому-то соглашению. Он у меня в квартире. Можем поехать и забрать его.
– Можно позвонить, и его доставят.
– Тоже можно.
– Сюда. – Бреннан указал пистолетом, и Исчезник пошел перед ним, медленно и осторожно. – Сюда, – сказал Бреннан.
Он направился в бардачный будуар Квинна, где тот уже восседал на том самом стуле, где ранее был привязан Бреннан.
– Лентяй, – сказал Квинн, когда они вошли в комнату. Он, похоже, отошел от куаалюда, и мозг его работал более или менее нормально.
Исчезник припечатал его пристальным взглядом.
– Позже поговорим, – сказал Исчезник.
– Садись, – приказал Бреннан.
Исчезник уселся на стул рядом с Квинном, Бреннан бросил ему смирительную рубашку, найденную им в коллекции бандажей Квинна. Исчезник без возражений напялил ее, и Бреннан его связал. Для верности он еще привязал Исчезника к стулу кожаными путами из все той же необычной коллекции Эскимоса.
– Ну, теперь звони давай, – сказал Бреннан.
Исчезник попытался было стать невидимым, заворчал, но приказ выполнил.
Бреннан сел и смотрел на этих двоих в ожидании посылки. Раз или два он попытался было начать беседу, высказывая оправдания и извинения, но Бреннан не реагировал. Исчезнику достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы заткнуться.
Наконец прозвонил дверной звонок, и Бреннан пошел открывать. За дверью стоял вервольф в маске Мэй Уэст. Он вручил Бреннану дневник в кожаном переплете и смотрел на него в ожидании.
– Это он, – сказал Бреннан. – Ты не мальчик-рассыльный. Чаевых не получишь.
Разочарованный вервольф удалился по подъездной дорожке, и Бреннан вернулся в спальню Квинна.
– Ладно, он доставлен, – сказал Исчезник. – Как насчет того, чтоб нас отпустить?
Бреннан обернулся к Квинну.
– У тебя прислуга есть?
– Ага, парень. В воскресенье у нее выходной.
– Значит, завтра они вернутся?
Квинн кивнул.
– Тогда они тебя и освободят, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.
– Мне подходит, – сказал Квинн. – Понимаешь, хочу сваргаить что-нибудь кислотное и помедитировать об уроках этого дня.
Исчезник, однако, не был столь флегматичен.
– Эй, Ковбой! – позвал он. – Развяжи меня!
Бреннан помотал головой.
– Не толкай стул. Будь счастлив, что не убил тебя.
– Ну давай! – умолял Исчезник, но Бреннан лишь продолжил идти. – Ты ублюдок! – завопил Исчезник, а затем взорвался пронзительным дразнящим смехом. – Думаешь, ты такой умный! Увидишь, какие глупости в чертовой книжке!
Бреннан вышел, оставив дверь дома открытой в надежде, что какие-нибудь случайные грабители придут и очистят его. Остановившись перед «БМВ» Исчезника новейшей марки, решил, что отправится в город на нем. Заводя машину с помощью проводов, подумал о насмешливых словах Исчезника, и любопытство заставило его открыть дневник.
Просматривая страницы, он понял, что в каком-то смысле Исчезник прав. Во всей книге не было ни одного факта, вообще ничего конкретного. Это был персональный дневник, которому Хризалис поверяла свои мысли, простыми прочувственными словами писала о своих сомнениях, страхах и заботах.
Бреннан обратился к записи о том дне, когда она отвергла его защиту и любовь более полутора лет назад. Это был последний день, когда он видел ее живой.
«Чего же, – писала она, – я так боюсь? Показывать мое ужасное уродство миру каждый день я не боюсь – на самом деле в веселье топлю тот дискомфорт, что вызывает моя внешность, то отвращение, которое она пробуждает. Я должна жить с этим каждый день, и так любой человек рядом».
«Я заставляю мужчин заниматься любовью со мной, такой ужасной, в качестве платы за информацию, которую они ищут. Почему я не смогла отдать себя тому, кто, может, любит меня за то, что я это я? Страх за то, что он на самом деле не заботится, что бросит меня в тот момент, когда получит желаемое?»
«Я такая трусиха».
«Прощай, мой лучник. Мне будет не хватать тебя. Не хватать того, что могло бы быть между нами».
Ослабевшими руками Бреннан опустил дневник. Читать дальше не хотелось. Он не имел на то права. И никто не хотел. Он просмотрел лишь последние записи, чтобы убедиться, что там нет ничего такого, что могло бы пролить свет на ее смерть. Затем вынул из кармана зажигалку, отошел от новенькой «БМВ» Исчезника, обратил дневник в пепел, развеянный по поросшей густой травой поляне Квинна.
– Какая свежая, – говорил Блэйз. – Сильная. Утонченная.
Он лежал на матрасе голым. Под ним распростерлась Эзили с раскрытыми бедрами и ногами у него на пояснице, он же толчками входил в нее. От пота ее покрывали как бы мелкие капельки росы, она стонала от каждого толчка мальчика.
– Помедленнее, моя прелесть, – скомандовал Блэйз, но это, конечно, вовсе не он, а создание, прильнувшее к его шее, как бледная белая пиявка, маленькие глазки закрыты, чтобы оно полнее насладилось чувствами, приходящими через тело мальчика.
– Эта гора еще не знала женщины, – произнесло оно. – Он очень возбужден. Помедленнее, Эзили-rouge, помедленнее.
Эзили подчинилась, замедлившись под ним. Засмеялась, показав зубы.
– Сделаю так, чтоб подольше, – пообещала она. Нащупав пальцами соски мальчика, стала играть с ними.
