И она улетела на кухню.
– Вы действительно хотите посвятить Светлану в свои секреты? – осведомился Тахион.
– В этом нет необходимости. Зондируя ваш век амуроскопом, я преследовал единственную цель – найти девушку по имени Вика. Ту, что хотела очаровать меня на испытаниях реструктора.
– Вику?! Но… Впрочем, продолжайте.
– Отчасти своего она добилась. Но жертвой стал не я. У меня есть Света… Пострадал мой лучший друг Николай Фомин.
– Помню, как же. Весьма достойный молодой человек.
– И я пообещал Фомину помочь. Своим амуроскопом я хотел доказать ему, что они не подходят друг другу. Так оно и вышло. Но это его не убедило, и он переживает по-прежнему. Я ничего у вас не спрашиваю о ней – правило ретроспекции, – но прошу лишь об одном: пусть она еще раз наведается в наше время. Фомин расскажет ей о своих чувствах, а уж она даст ему прямой ответ. Я догадываюсь, что Фомину не станет легче от этого ответа, но по крайней мере в этом вопросе у него будет полная определенность.
– Хм… – Тахион совсем не по-светски почесал затылок. – Положительно дело серьезное. У нас в тридцатом веке к таким проблемам относятся со всей ответственностью. И поскольку в вашей просьбе не содержится никакого посягательства на Кодекс, Вика могла бы еще раз посетить ваше время и выслушать достойнейшего коллегу Фомина с подобающим вниманием. Человек она была правильный, хотя и непростой. Но…
– Что значит – была? – Тимофеев сердцем почуял неладное.
– Вы не дослушали меня, – скорбно сказал Тахион. – Вики больше нет. Она исчезла.
– Как исчезла? Куда? Погибла?!
– Нам это неведомо. Вероятно – да. Такое порой случается, и нет практически никакой надежды прояснить ее судьбу. Темпоральные разведчики просто исчезают в толще времени – тихо и бесследно. Растворяются в напластованиях событий. Она следовала к истокам Древней Руси. Но что-то произошло с ее ретромотивом, и остановка возымела место задолго до конечного пункта путешествия. Сообщить о себе Вика, очевидно, не смогла…
– Мне не нравится, что вы так спокойно говорите об этом, – выдавил потрясенный Тимофеев.
– Спокойно?! Мы искали ее два года! И даже теперь, когда спасательные ретромоции прекращены, несколько человек последовательно, год за годом, исследуют материалы прошлого, надеясь натолкнуться на ее след. Существовала гипотеза о тождестве ее с Жанной Д’Арк – не подтвердилось. Ипатия тоже оказалась уроженкой своего времени… Зато удалось выяснить, что ее ретромотив потерпел аварию не выше восьмисотого года нашей эры.
– Ретромотив – что это, машина времени?
– Да, но особой конструкции. Она позволяет совершать челночные рейсы лишь назад по оси времени от исходного пункта, с обязательным возвращением туда же. Поскольку Вика сделала промежуточный финиш в 810 году – там у нас постоянная база, то должна была туда же и вернуться. Но не вернулась.
– А если она слегка задержалась?
– Коллега Тимофеев, – с печальной улыбкой произнес Тахион. – Два года – слегка, по-вашему? Вы просто не знаете специфики путешествий во времени. Постарайтесь отвлечься от традиционных представлений о передвижениях в пространстве, каковые вам хорошо знакомы. Вика должна была появиться на Базе-810 спустя секунду после своего ухода в прошлое, и ни мгновением позже. Вероятно, в биологическом смысле она стала бы старше на месяц-два… А затем – секунду спустя после отбытия из нашего института – возникнуть в тридцатом веке. Ну, какое-то время она провела бы на Базе-810: отдохнула бы, поболтала с приятельницами. И тем не менее она была бы дома спустя секунду после старта в прошлое… Но я вижу тень непонимания в ваших глазах!
Тимофеев стыдливо кивнул.
– Дайте лист бумаги, – попросил Тахион.
Народный умелец придвинул ему салфетку. Звездолетов извлек из внутреннего кармана фрака гусиное перо, встряхнул его и быстро набросал схему путешествия Вики.
Рисунок Тахиона Звездолетова
– Вот посмотрите, – пригласил он. – Точка В – это дата ее рождения. Вика росла, умнела и хорошела в родном тридцатом веке, окончила исторический факультет и поступила в наш институт. Стрелочки – это ее движение во времени. Обозначим буквой С момент ее старта в прошлое.
Затем Вика благополучно возникает на Базе-810 в точке Н. Там она обменивается новостями с подружками и в момент Б покидает их, чтобы отбыть к цели своего путешествия – точке Ц в середине шестого века нашей эры.
Проведя несколько месяцев в этой богатой событиями эпохе и накопив историческую информацию, Вика начинает финишировать в момент Ф и в силу законов темпонавтики оказывается в точке Б на Базе-810. Доложив координатору Базы об успехе своей миссии, она приводит себя в порядок, прощается с друзьями и в момент К исчезает с Базы-810, чтобы вернуться к точке старта С через секунду после своего отбытия и продолжить существование в тридцатом веке.
Заметим, что ее собственное время всегда течет из прошлого в будущее – это горизонтальные стрелочки. Но отдельные фрагменты этого собственного времени приходятся на девятый и шестой века. Так что никакой фантастики вроде темпоральных инверсий, хроноклазмов, петель времени, как любили сочинять досужие выдумщики в пухлых романах, здесь нет…
Но вся беда в том, – снова пригорюнился Тахион, – что Вика не появилась ни в точке Б, ни, тем более, в точке С.
Он потянулся было скомкать рисунок, но Тимофеев опередил его.
– Не спешите, – сказал он. – Я еще не все уяснил.
– Что тут неясного, – проворчал Тахион. – Для вас-то…
– А эти ваши ретромотивы… Они часто ломаются?
– В том-то и дело, что нет! Они настолько просты в конструкции, что там нечему ломаться. Да и починить их, простите за вульгаризм, проще пареной репы. Достойно удивления, что принципы темпонавтики не были открыты еще в вашем веке. Впрочем, в этом я вижу добрый знак: ближе всех к их открытию подошли вы с вашим темпороскопом, но, как выяснится в ближайшие дни, вовремя остановились.
– Вы разглашаете мне мое же будущее, – запротестовал Тимофеев, – и тем самым нарушаете Кодекс. Я еще ничего для себя не решил!
– Решили, – сказал Тахион убежденно. – По глазам вижу. Но не то, чего мы столь опасались.
– А вы не пробовали повторить маршрут Вики? Вдруг там есть какое-нибудь временное завихрение, губительное для темпонавтов?
– Глупости, сударь, изволите говорить! – отрезал Тахион, от волнения сбиваясь на старосветский. – Мы ныряли в прошлое до самых трилобитов и много далее-с! А уж шестой век прочесали со всевозможным усердием, будьте покойны-с!
В этот момент в дверь грубо забухали чем-то увесистым.
– Странно, – произнес Тахион. – Разве заперто? Помнится мне, я не встретил особых препятствий.
