Тэлли призвала все свое мужество и выпалила:
– Я считаю своим долгом создать для Джеда нормальную, здоровую, счастливую семью. Это значит – мать и отец. Вместе.
Сама мысль о себе в роли матери и о нем в роли отца, причем вместе, заставила ее покраснеть уже целиком – вслед за ушами, носом и шеей. Но Джи Ди, казалось, не заметил этого.
– Джед, – повторил он, как бы пробуя имя на вкус.
А потом смысл ее слов дошел до него. Рот его открылся, потом захлопнулся. Мужчина с надеждой посмотрел на дверь, но затем глубоко вздохнул и спокойно встретил ее пристальный взгляд.
– Я – его отец, но это не меняет моего отношения к женитьбе. И не изменит.
– Быть отцом – не только биологическая функция, и я вам женитьбу не предлагала. Фу! Если это произойдет, то я уже сделала свой выбор.
Это «Фу!» заставило его сощурить глаза и придвинуться к ней ближе. Они почти касались друг друга. Джи Ди заметил кольцо.
– Вы про того, кто подарил вам кольцо?
– Да, – подтвердила она. – Герберт подарил мне кольцо.
– Герберт, – повторил он медленно. – И каким же должен быть отец моего сына?
– Безусловно, надежным человеком. Добрым и внимательным к другим. Тактичным. Аккуратным.
Джи Ди презрительно скривил рот. Она продолжила:
– Он не должен выбегать на крыльцо в одном полотенце. И целовать совершенно незнакомых людей. И, наконец, держать детали автомобильного двигателя на кухонном столе.
Он наклонился еще ниже. Положил руку ей на затылок. Глаза его гневно сверкали, но, когда их губы соприкоснулись, гнев испарился.
Его губы были теплыми и чувственными, сладкими на вкус, словно родниковая вода. Он ждал, что она ответит на поцелуй, и, в конце концов, дождался. Джи Ди был уверен в своей притягательности. И не без оснований.
Ее сердце билось так сильно, что она прислонилась к стене, чтобы не упасть.
– Ну вот, – сказал он, – я дисквалифицировал себя окончательно и не подхожу для вашего семейного плана, который, между прочим, считаю идиотским. Бедный ребенок! Будет, стало быть, расти в доме, похожем на образцовую школу, основанную на принципах чистоты и аккуратности. Жизнь, напрочь лишенная приключений.
Теперь была его очередь сказать «Фу».
– У Джеда будет прекрасная жизнь! – возразила Тэлли.
– С Гербертом. Его кроссовки вы тоже чистите?
– То, что я чищу кроссовки, не значит, что у меня дурной характер!
– А то, что у меня двигатель на столе, – значит?
Джи Ди опять посмотрел на ее губы. Даже взгляда было достаточно, чтобы она задрожала.
– Настоящий мужчина заставит вас забыть о порядке на кухне.
– Но это будете не вы! Вы – самый несносный человек в мире!
– Лучше начинайте привыкать ко мне, потому что, похоже, наши пути еще долго будут пересекаться.
Она поняла, что он прав. Теперь Джи Ди стал частью ее жизни. И останется, судя по его лицу, до тех пор, пока и Джед будет частью ее жизни. А это – навсегда.
– Пойдемте, – сказал он, взглянув на часы.
Ей захотелось броситься на него с кулаками.
Неужели он считает, будто она чистит эти чертовы белые кроссовки? Вот еще! Она их просто стирает в машине!
Но так нельзя. Тэлли неловко перетащила свой чемодан в ванную, сняла ночную рубашку и оделась. Как жалки ее старания выглядеть красивой!
Джи Ди зашвырнул ее чемодан в кузов грузовика.
– Вы расплатились? – (Она кивнула.) – Можете оставить машину на моей стоянке, – предложил он. – А то старина Руфус будет гадать, почему она все еще здесь, а вас нет.
– Но мне машина нужна дома.
– Может быть, заберем Джеда и вернемся? Я хочу, чтобы он пожил у меня.
– Думаете, я могу все бросить и поехать с вами?
– Вы говорите, как школьная училка, – заявил Джи Ди, глядя на нее искоса. – Держу пари, у вас все лето свободно.
– Я вам не училка. Что за выражение?
Слишком легко он ее раскусил.
– Но вы ведь преподаете в школе, не так ли?
С каким удовольствием Тэлли сказала бы, что она – прекрасная исполнительница танца живота! Или что она секретный агент и не имеет права обсуждать это с ним. Но лгать-то она не умела!
– В пятом классе, – призналась Тэлли спокойно, – в частной школе.
Джи Ди кивнул.
Он открыл дверцу ее машины со стороны водителя, она скользнула на сиденье. Джи Ди взглянул на нее сверху:
– Только без фокусов. Поезжайте прямо к моей мастерской. Я поеду следом.
С каким удовольствием она что-нибудь выкинула бы! Гонка на большой скорости по улицам Дансера, поворот направо в прерию – прямо как в кино. А то он слишком уж уверен, что она предсказуема и скучна…
Возле дома Джи Ди Тэлли начала задавать вопросы, которые обдумала по дороге сюда:
– Вы хотите оставить Джеда надолго? И где мы будем жить? И что ему скажем?
Он остановил ее движением руки.
– Леди, все по порядку. Во-первых, мне нужна пара носков. А во-вторых – составить подробный план моей дальнейшей жизни.
Через полчаса Тэлли сидела в грузовике рядом с ним и с этой ужасно пахнущей собакой у ног. Она было запротестовала против появления пса, но Джи Ди напомнил ей с холодной яростью, что теперь руководит он и спорить бесполезно. Он молча вел машину в темноте, с непроницаемой маской на лице. Определенно, сейчас ему было не до плана его жизни. Пес пытался усесться на сиденье. Тэлли столкнула его, и он посмотрел на нее печально.
Она намеревалась бодрствовать, чтобы быть начеку. Но веки отяжелели от бесконечности шоссе, уходившего в темноту. Один раз Тэлли проснулась и обнаружила, что Бьюфорд все же вскарабкался на сиденье, вытянулся и положил свою вонючую голову ей на колени. Заметив, что она проснулась, пес ткнулся ей в руку, ожидая ласки.
– Фу, – сказала она ему.
– Для школьной учительницы у вас очень ограниченный словарный запас, – заметил Джи Ди.
Тэлли одарила мужчину самым недовольным взглядом школьной учительницы, что нисколько его не тронуло. Пес опять ткнулся в нее носом, и она нехотя похлопала его по голове перед тем, как снова закрыть глаза. Уже засыпая, девушка подумала, что теперь уж точно не управляет своей жизнью. И это оказалось не смертельно. Ее мир не распался на миллион частей, которые она никогда не сможет сложить вместе.
– Однако, – пробормотала Тэлли.
Джи Ди посмотрел на спящую рядом девушку. Кажется, она что-то озабоченно пробормотала во сне.
