– Я никогда не говорил, что любил ее, – заявил он горячо.
– Тем не менее, я думаю, что любили.
– Это смешно! Почему вы так уверены?
Она поколебалась.
– По тому, как вы меня поцеловали, приняв за нее.
Но Джи Ди зачем-то пер, как бульдозер, желая добиться правды:
– Вы, кажется, опять увиливаете от ответа. Позвольте спросить вас прямо. Что делает Тэлли Смит в Дансере, штат Северная Дакота?
– Я хотела кое-что выяснить о человеке, которого любила моя сестра.
Он фыркнул:
– Она меня не любила.
– А я считаю, любила. Наверное, потому и бросила. У нее началось ухудшение. Она любила вас настолько, что не хотела, чтобы вы это увидели.
Джи Ди пристально смотрел на нее. Не пролившиеся слезы заблестели в ее глазах. Не одному мне, подумал он, Элана причинила боль. Тэлли сказала, что все любили ее сестру, когда та была адекватной. Наверное, очень немногие терпели ее в периоды ухудшения.
– Мне жаль, что она болела, – неожиданно для себя произнес он, – в самом деле, жаль.
Она часто заморгала, потом сказала бодро:
– В любом случае я выяснила все, что хотела. Завтра утром, к счастью для вас, я уезжаю. Расспросов больше не будет.
– Рад слышать.
Однако его слова прозвучали не слишком радостно.
– Прощайте, Джи Ди.
Тэлли протянула ему руку.
Это была ошибка – пожать ее. Он почувствовал дрожь желания и легкое сожаление, что все кончилось, не успев даже начаться.
Джи Ди покинул двор миссис Сэддлчайлд еще более взбудораженным. Дома он вернулся к работе. Потом поужинал и принял душ – уже без всякого пения. Где-то в подсознании притаилась тревога, как будто ему следовало узнать что-то, а он не узнал. Тэлли так и не объяснила, зачем приезжала, но если как следует подумать, то ответ найдется.
Джи Ди проснулся ночью. Широкая полоса лунного света лежала на полу спальни, вой койота раздавался в тишине, одинокий, тоскливый. Мужчина лежал неподвижно, наслаждаясь покоем, но потом вопрос, с которым он заснул, опять взволновал его, и спокойствие рассеялось, как пыль.
Зачем, в самом деле, она приезжала? Свести его с ума, а еще? Предоставить обитателям Дансера приятный повод для сплетен, подобных которым город не слышал со времен Мэри Элизабет Гудвин, королевы вечеринок, забеременевшей вне брака почти шесть лет назад?
Это вздор, что Тэлли Смит просто хотела увидеть возлюбленного своей сестры. По какой-то причине она лгала или, в лучшем случае, говорила не всю правду.
В темноте Джи Ди мог позволить себе роскошь, недопустимую днем: думать о ее глазах. Они были поразительными, их цвет менялся от индиго до лилового. А когда она возмущалась, вспыхивали и гасли, как маяк.
Койот завыл опять. У Джи Ди вдруг появилось приятное предчувствие, что жизнь его скоро изменится, но как – он не мог вообразить. Зачем Тэлли расспрашивала, любит ли он детей? Какое наследство оставила ему Элана?
И тут он догадался. Такая ясность мысли иногда появляется в промежутке между сном и бодрствованием. Он сел, сердце забилось. Попытался убедить себя, что этого не может быть, но не смог. Выхватил джинсы из кучи вещей на полу, уже на бегу к машине всунул руки в рукава рубашки, не остановился даже, чтобы надеть ботинки. Камни впивались в босые ноги. Что, если она не дождалась утра? Что, если уже уехала? Он же о ней ничего не знает, кроме того, что она – сестра Эланы и приехала с севера. Сколько Смитов живет по ту сторону границы? Если он упустил Тэлли, то объедет всех Смитов в Канаде, пока не найдет ее!
Джи Ди мчал машину к городу. В 3.30 утра не обязательно соблюдать правила дорожного движения. Он жал на газ.
Джи Ди прекрасно умел чинить двигатели грузовых машин. Будь он и в остальном таким знатоком, ему бы не потребовалось столько времени, чтобы понять, зачем она приезжала.
Рев мотора разрывал тишину ночи. Он так резко затормозил, что завизжали шины. Если весь Дансер еще не перемывает кости ему и Тэлли Смит, то, несомненно, скоро этим займется. Слава богу, возле «Палмтри корт» стоял маленький серый «ниссан». Единственный автомобиль на стоянке. Джи Ди выскочил из грузовика, заколотил в дверь, ближайшую к ее машине, и стал ждать.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем занавеску чуть отдернули, потом быстро задернули. Он представлял, как она прижалась спиной к стене, затаив дыхание.
– Тэлли, я знаю, вы не спите. Откройте дверь, иначе я ее взломаю! – крикнул он.
Тишина.
– Считаю до трех.
За дверью послышались тихие шаги, или ему показалось?
– Раз.
Щелкнул замок.
– Два.
Ручка повернулась.
– Тр…
Дверь чуть приоткрылась, и в щелке показался синий глаз, глядящий на него с крайним раздражением.
– Что вы делаете? – прошептала она. – Вы разбудите весь город.
Волосы ее струились по ночной рубашке с длинными рукавами.
– Впустите меня, – потребовал Джи Ди.
– Нет. Сейчас ночь. Вы пьяны?
– Пьян? Нет, не пьян, – сказал он почти с упреком. – Разве вам не говорили, что Джи Ди не напивается?
Она хмыкнула:
– Все когда-нибудь случается впервые.
– Если бы я хотел напиться, то вы – как раз хороший повод для этого.
– Я не собираюсь стоять и выслушивать ваши оскорбления.
Тэлли попыталась захлопнуть дверь, но он вставил ногу в щель.
– Надо поговорить.
– Придется подождать до утра.
Тон ее был начальственным.
– Уже утро.
Тэлли открыла дверь. Ее спутавшиеся во сне волосы – густые, роскошные – смягчали черты лица. Она выглядела более доступной. Очень сексуальной.
Ему опять захотелось целовать ее. Безумно.
– Итак, – сказала она, постукивая ногой, – говорите.
Она нарочито посматривала на часы, давая понять, что время дорого. Ни интонация, ни манеры не изменились и при распущенных волосах.
С расстановкой произнося каждое слово, он заявил:
– Вы приехали не для того, чтобы поглядеть на меня.
Это было утверждение, не вопрос, и Тэлли поняла это.
– Ваша версия? – резко спросила она.
– У Эланы был ребенок.
Это также не было вопросом.
– Мой ребенок.
Она так побледнела, словно собралась упасть в обморок. Испуг застыл в огромных глазах.
