Он поморщился.
— Прости. Я сделала тебе больно?
— Нет, все в порядке.
— Слегка покраснел. Все еще щиплет? Попытайся несколько раз моргнуть.
— Сейчас уже лучше. Спасибо. Откуда ты знаешь, что нужно делать в таких случаях?
— Думаешь, с такой дырявой памятью, как у меня, я не сталкивалась с этой неприятностью миллион раз? — улыбнулась Элли.
Марк рассмеялся, затем несколько раз моргнул, открыл здоровый глаз, затем попытался делать то же самое с больным, но тот открылся лишь наполовину.
Элли перестала улыбаться, когда почувствовала исходящее от него тепло. Их разделяло всего несколько дюймов. Он сидел на стуле, поставив одну ногу на пол, а другую на нижний ободок стула, и смотрел на нее затуманившимися глазами.
— Тебе еще повезло, — сказала она, уставившись в пол. — Ты лишь дотронулся до перца. Было бы гораздо хуже, если бы ты его резал.
Марк взял ее руку в свою. Она немного отстранилась, но совершила большую ошибку, подняв глаза. Марк смотрел на нее с нежностью, хотя его правый глаз все еще слезился.
— Спасибо тебе, Элли, — искренне произнес он.
— Не за что, — пробормотала она, отдергивая свою руку, затем повернулась и направилась к двери. — Пойду приму душ.
«Желательно холодный».
— Элли? — окликнул ее Марк. В его голосе слышались нотки смеха.
Соблазн проигнорировать его был велик, но она обернулась.
— Да?
— Это я собирался в душ, забыла? Ты готовишь салат.
По какой-то причине он выглядел довольным собой. Он ведь не собирается в ближайшие месяцы ее этим дразнить, не так ли? А если он догадался, что она так разволновалась по его вине?
На ватных ногах Элли вернулась к разделочному столу и принялась дрожащими руками чистить чеснок. Она услышала у себя за спиной скрип стула и стук шагов. Выйдя в коридор, Марк принялся что-то весело насвистывать себе под нос.
Глава 8
Услышав свое имя, Марк резко вскинул голову. Николь, его личная помощница, стояла, упершись руками в бока, и сердито смотрела на него.
— А?
— Что с тобой сегодня творится? Ты опять любуешься видами Лондона и совсем не слушаешь то, что я тебе говорю. Я чувствую себя своей школьной учительницей математики миссис Мак-Гилл.
Она права. Он действительно совсем ее не слушал.
— Почему?
— Она всегда бросалась мелом в Билли Томаса, когда тот смотрел в окно во время урока алгебры. Я не шучу, Марк! Если из-за тебя я буду и дальше чувствовать себя миссис Мак-Гилл, я сделаю что-нибудь ужасное.
Марк склонился над своим столом, взял ручку и принялся писать в блокноте. Сев в кресло напротив, Николь начала свободной рукой массировать висок.
— Что ты делаешь? Мне сейчас не до твоих дурацких игр.
Вырвав из блокнота листок, Марк протянул его ей. Она выдернула бумагу из его руки и начала читать вслух:
— «Обещаю, что больше не буду считать ворон на уроках миссис Мак-Гилл!» — Очень смешно, Марк!
Скомкав листок, Николь бросила им в него, но он ловко увернулся, после чего виновато посмотрел на нее своими выразительными карими глазами.
— Простите, мисс, я больше не буду.
— Очень на это надеюсь. Прежде чем погрузиться в свои мысли, ты говорил о том, что собираешься заключить контракт со студией на запись следующего альбома новой группы.
— Прости, Ник. Обещаю впредь внимательно тебя слушать. — Опершись руками о стол, он положил подбородок на сцепленные руки.
— Еще мне нужно знать, что ты собираешься делать с видеоклипом. До вылета на Антигуа осталось всего пять дней, и Кэт в истерике, ведь Рэйзор ушел в самовольный отпуск. Режиссер передумал насчет одного из мест съемок, а стилист куда-то пропал и не отвечает на звонки.
Марк прилагал все усилия, чтобы внимательно слушать Николь, пока она продолжала его информировать о проблемах, связанных со съемкой нового клипа Кэт. С самого начала это было катастрофой. Он даже начал жалеть, что они не выбрали другой сценарий, но тогда ему бы пришлось проводить много времени на болотах в Шотландии. Когда с местом для съемок определились, он стал с нетерпением ждать поездки на Антигуа, где собирался задержаться на несколько дней после съемок клипа. Он уже целый год не был в отпуске, и его радовала возможность немного отдохнуть.
Но чем меньше дней оставалось до отъезда, тем меньше ему хотелось покидать Ларкфорд. Провести неделю на другом конце земного шара означало все это время не видеть Элли. Поездки в Лондон были совсем другое дело. Днем Марк был на работе, а вечером с улыбкой на лице стоял в пробке на шоссе, зная, что возвращается туда, где его ждут.
Домой. Благодаря Элли Ларкфорд стал его домом. Он любил возвращаться туда и видеть в окнах свет. Он ставил машину в гараж и входил прямо с улицы на кухню, где Элли готовила что-нибудь вкусненькое.
Он начал предаваться фантазиям о том, что она делает это не потому, что он ей платит, а по собственному желанию.
Элли слишком много работала. Теперь, когда он прочитал книгу о черепно-мозговых травмах, он понимал, как тяжело ей это дается. Все же она ни разу не попросила выходной, чтобы съездить домой. Наверное, боялась, что болезненные воспоминания обрушатся на нее с новой силон. Она, как любой человек, нуждалась в отдыхе. Он оплатил бы ей туристическую путевку, если бы не был уверен, что она откажется. Ему было немного совестно, что он улетал на Карибы и оставлял ее дома. Наверное, из этой ситуации можно найти какой-нибудь выход…
Николь с такой силой бросила на стол папку, что лежащие на нем бумаги разлетелись в разные стороны.
— Раз ты совсем меня не слушаешь, я лучше пойду поболтаю с Эммой.
Марк едва заметил, как она, хлопнув дверью, вышла в коридор. Повернувшись в кресле, он продолжил смотреть на блестящую ленту Темзы, извивающуюся между группами зданий из стекла и бетона и более старых построек.
Последние несколько недель он жил одновременно в раю и аду.
Пугливая, раздражительная Элли, которая приехала в Ларкфорд весной, осталась в прошлом. Та Элли, к которой он возвращался каждый вечер, была радушной, смешливой и заботливой. Умной и находчивой. Ему доставляло удовольствие наблюдать за ней, когда она готовила, пробовать еду и ужинать вместе с ней. Он всегда расстраивался, когда кофе был допит, и единственным звуком, нарушавшим тишину кухни, оставалось механическое жужжание стиральной машины.
Марк поднялся. Полуденное солнце отражалось в окнах других офисных зданий, наполняя пространство между ними мягким солнечным светом.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить открытие, которое только что его осенило.
