Пуля, прилетев непонятно откуда, щелкнула в щит орудия, заставив меня присесть. Захлопали винтовки с борта соседа-приватира, там тоже экипаж уже вывалил на палубу, вооружившись. Куда они бьют? Куда-то влево, если по набережной брать, вроде бы самый дальний дом обстреливают.
Бумкнул гранатомет, там же за воротами складов вспухло облако взрыва поменьше — Леонтий взялся за свое оружие, вроде как по специальности действует. Еще выстрел и взрыв, еще. Уже так, на всякий случай, но это правильно, мы же отсюда проверить не можем, все стрелки там подавлены или нет.
Ага, второй граник, с соседней шхуны — точно, куда-то возле угла дальнего дома стараются класть. Так, и выстрелы уже в нашу сторону, с набережной. Щелкнуло в борт, слышно было, как пуля, пробив доски, сплющилась о стальную пластину. Еще несколько попаданий рядом, при этом такое впечатление, что целятся в меня.
Так, чего хотят добиться? В атаку пойдут на нас, что ли? Сомнительно — нас со шхун без артиллерии не выковыряешь, а борта у нас — от пуль защита. А экипаж «Когтя» помногочисленней нашего будет, оттуда уже с полтора десятка винтовок стреляет и пара гранатометов.
За пушку встать? Рискованно, да и куда из пушки палить? Там же жилые дома дальше, развалим что-нибудь.
Так, похоже, с двух мест стрельба идет — от того самого дома, из-за угла, низкого заборчика и из подворотни, и со второго этажа дома, в котором разместился магазин всякого моряцкого имущества. Если противник доберется до вторых этажей домов, что прямо напротив на набережной, то может и подавить огнем, у него тогда преимущество будет.
Что форт?
Там уже оживление, но умеренное. Похоже, в форте пока еще не разобрались, что и где происходит. Пытаются стрелять куда-то со стен и из бойниц, но стрельба неактивная. Им противник не особо виден, я думаю. Другое дело, что стреляют уже много где, война не только здесь. Скорее даже она где-то в другом месте, а здесь просто собирались раздолбать пушки и связать боем возможные подкрепления из форта. Раздолбать форт не получилось, но боем они его все же связали. И нас. Мы тут крепко сидим, к нам не подойдешь, но и мы отсюда не выберемся — причал пустой и открытый, бежать по нему под огнем — дело совершенно дурацкое.
Хотя…
— Эй! — крикнул я, пытаясь привлечь внимание стрелков с соседней яхты. — На «Когте»! Шкипер!
Из-за рубки, предусмотрительно укрываясь от возможного обстрела, высунулась голова — смуглый чернобородый мужик с банданой на голове.
— Чего хотел?
— Мы с ними можем до следующего года так стреляться. — Я ткнул пальцем в сторону противника, чтобы он точно понял, кого я имею в виду под «ними». — Им пока этого и надо! Прикрой нас, мы попробуем за мол заплыть и по нему пройти к набережной!
Он подумал секунду, затем кивнул, явно считая мой план разумным, потом показал большой палец:
— Сделаем!
Едва сказал — на причал прилетела винтовочная граната, рванула с дымным треском, сыпанув мелкими осколками вокруг и заставив меня нырнуть в укрытие. Нет, надо их там точно давить, потому что если еще гранатами к нам пристреляться — станет совсем неприятно, они сверху падают.
— Леонтий, ты остаешься, — скомандовал я и сразу же, не дожидаясь возражений, добавил: — С твоим плечом ты пловец никакой, а нам надо, чтобы отсюда кто-то гранатометом работал. Серафим! Федька! Спасательные круги и брезент, я покажу что делать.
* * *
Думаю, что спуститься за борт незаметно нам удалось. По крайней мере, никто не пытался обстреливать. Пошли вшестером — Байкин, Серафим, Фрол и я, а еще в ультимативной форме напросился Платон, причем я сильно не возражал — идти с медиком всегда лучше, чем без него. Попробовал напроситься и Пламен, но тут его уже сам Платон завернул. Затем я, подумав, позвал еще и Ваську-негра, предварительно поинтересовавшись, умеет ли он плавать.
Оказалось, что умеет. И я его к Платону приставил, за телохранителя вроде как.
Остальной экипаж и Леонтий остались создавать огневую видимость. Оружие и патронташи, завернув в прорезиненный брезент, сложили в брезентовые же карманы, которые быстро смастрячили в бубликах спасательных кругов. Туда же сложили одежду с обувью: бегать дальше мокрым не хочется. Ну и плыли, держась за леера, чтобы не уставать особо. Капковых жилетов надевать не стали — они тормозят и сковывают движения, а нам надо проплыть метров триста, так что подержимся. Сперва под одним причалом, потом под другим, затем в обход большого старого грязного барка, затем уже за край мола выгребли.
Двигались довольно быстро, потому что четверо из нас ласты надели, но когда зашли за мол, ноги у меня уже гудели. Потом вдоль мола до берега, стараясь держаться к камням как можно ближе, — тут уже был риск нарваться на противника, если тот сам решит двинуть в обход этим маршрутом. Но не нарвались, добрались почти до самого берега. Там же выбрались на груду валунов, где начали быстро одеваться и вооружаться. Через пару минут все мотали поверх наших черных боевых костюмов, похожих на старую китайскую униформу, разве что со множеством дополнительных карманов, желтые ленты — на них не пожалели флага бедствия «заразные больные на борту», из которого ножами вырезали оба желтых квадрата. Разве что Васька в своем собственном — на него формы у нас не было.
Со стороны города и порта по-прежнему доносилась активная стрельба. Без автоматического оружия она все же не была по-настоящему впечатляющей, как раньше доводилось слышать, но все равно бухало здесь и там, ближе и дальше. Пушки и минометы форта молчали, потому что все происходило в жилой застройке. Кто с кем и где воюет — понять никак невозможно, стреляют — и все тут.
Поползли по берегу выше, медленно и аккуратно, парами, прикрывая друг друга. Байкин с Серафимом, Фрол со мной, Платон с Васькой — постоянными замыкающими. Бесшумного оружия, кроме двух однозарядных пистолетов, нет, не стал я его брать. Все «павловками» вооружены, потому что черт его знает, на какие дистанции стрелять придется. Да и вблизи мощный винтовочный патрон с мягкой головой куда серьезней бьет, чем ослабленный револьверный из того карабина, пусть и с утяжеленной пулей. Ну а Васька так с помпой своей и идет, не надо пока никаких изысков, умеет — и ладно. Зато у него картечь, ею раз — и квас.
Байкин с Серафимом остановились, держа на прицеле верх песчаного подъема, давая возможность нам оглядеться. А затем все произошло как-то быстро — над краем спуска вдруг показалось сразу несколько человек, бегущих пригнувшись и оглядывающихся назад, у всех в руках винтовки и — что глаз зафиксировал сразу — ничего желтого на них. Чужие, не ополченцы и не просто местные, потому что любой местный — и здесь, и на Большом Скате, и в Новой Фактории — он знает. Знает, что если в городе стрельба, то в первую очередь надо надеть то, по чему тебя опознают.
А у этих ничего не было.
Нас увидеть они не ожидали. Совсем, куда меньше, чем мы ожидали увидеть их, поэтому они выбежали на нас, уже изготовившихся к стрельбе, как на засаду на обратном склоне высоты.
