Глядя на ее мелькающий носок, который когда-то был белым (теперь он постепенно окрашивался в красный цвет), я вдруг понял, что в моем левом ботинке давно что-то мерзко хлюпает. Что это — пот, кровь, гной?
Какая разница. Она взяла меня за руку, и мы, спотыкаясь, как пьяные, пошли вместе. Ди из последних сил ползла за нами на карачках, словно собака за хозяином. Она что-то бессвязно бормотала и иногда вскрикивала, когда ее ладонь натыкалась на острый камень. Фигура Вита маячила в нескольких шагах, как огородное пугало.
Я старался ни о чем не думать. Все, на чем мне нужно сосредоточиться, — это поднимать и опускать ноги, убеждал я себя.
Сколько еще идти? Я начинал верить, что мы просто ходим по кругу и скоро выйдем к лагерю, где нас, страшно улыбаясь, ждут начинающие разлагаться Клим и Дэн… Дрожащий голос Вита вывел меня из болезненной полудремы.
— Что это?.. — Он с суеверным ужасом вперил взгляд перед собой.
Я протер слезящиеся глаза. Сначала я ничего не разобрал, лишь бледные мелькающие пятна. Постепенно пятна превратились в миллион шевелящихся жемчужных чешуек. Потом в глазах немного прояснилось. Я моргнул несколько раз.
Там стояло дерево. Мертвое черное дерево. Оно имело двойной ствол, разветвляющийся прямо из основания.
Увидев, что Вит смотрит куда-то вверх, я задрал голову. И понял, что схожу с ума. Или уже сошел?
Не может быть.
Это сон, иначе не может быть. Я сплю. Но боже, как же затянулся этот адский сон! Со скрюченных паучьих лап ветвей свисали веревки, оканчивающиеся петлями.
Три веревки. Три петли.
Ноги дрогнули, и я стал оседать на землю. Позади раздался горестный вздох.
Ольга? Или Диана?
Подул ветер, и веревки плавно закачались, приглашая нас поиграть с ними в какую-то страшную игру.
Вит грязно выругался.
Я отупело разглядывал светло-серую пыль перед собой, машинально отметив, что это и не пыль вовсе, а прах от человеческих костей — да, так оно и есть, вон выглядывает кусочек нижней челюсти, вот обломок кости, вот зуб…
«Мы позаботимся о вас! Доверьтесь нам, и мы все устроим!» — призывно закивали петли под новым порывом ветра.
Ольга, спотыкаясь, отступала назад. Челюсть ее отвисла, глаза выпучились, покрасневшие от полопавшихся сосудов белки словно выдавливало изнутри.
— Мы пришли, — закудахтала от безумного смеха Ди. Она опустилась в прах и, шамкая что-то себе под нос, стала пересыпать его из руки в руку, просеивая через пальцы, в точности как играет с песком девочка на морском берегу. Лишь с той разницей, что девочка после того, как ей надоест это занятие, побежит к маме или решит искупаться, а Ди никуда отсюда не уйдет.
Вит, переступив белыми от пыли ботинками, развернулся к нам лицом. Ничего общего с человеческим эта маска не имела. Он медленно снял с плеча ружье.
«Убей его», — с ледяным спокойствием произнес внутренний голос.
Я неловко потянулся к ножу, тихо простонав от новой вспышки боли в укушенной руке.
Встать было не под силу. Я встал на четвереньки и пополз в сторону. Вит не обращал на меня никакого внимания.
— Сколько времени? — прошептал я.
Черное море. Красная Щель.
Время 20:44
Нос катера плавно рассекал спокойную гладь моря, оставляя позади себя расходившиеся пенистые волны. Солнце, нежно коснувшись моря, зажгло его ясным золотым огнем.
Савелий, не отрываясь, с благоговением смотрел на закат. И хотя он прожил здесь почти всю жизнь, заход солнца всегда его завораживал, равно как и восход.
«Еще один день опустился в копилку жизни», — грустно улыбнулся он. Прошедший день только прибавил новых загадок.
В лодке еще находились двое мужчин. Первый — участковый райотдела Григорий Завьялов, высокий, худощавый, с коротко подстриженными темными волосами. На досиня выбритом подбородке ярко выделялся багровый шрам. Мокрая от пота рубашка с капитанскими погонами среди морских просторов смотрелась по меньшей мере нелепо. На поясе висела вытертая до белизны кобура. Вторым был Виктор, местный рыбак. Невысокий, широкоплечий, сбитый мужик с буйной копной волос и бородой, росшей от самых глаз.
Савелий связался с Григорием, и они вместе поехали в Соловки. Там они разыскали Виктора, знакомого Григория, который несколько раз бывал на турбазе, и все втроем отправились в Красную Щель.
Перед поездкой Савелий предупредил рыбака, что то, что он, возможно, увидит, не принесет ему удовольствия.
«Не приносит удовольствия только выдохшееся пиво, — фыркнул Виктор, загружаясь в лодку. С собой он взял ружье — старую одностволку, доставшуюся ему еще от деда. — Если ты о мертвяках, то не переживай. В шесть лет я видел, как трактор раздавил двух девок, так что на дохляков нагляделся».
По дороге Савелий выяснил, что в Красной Щели летом постоянно проживал знакомый Виктора — Климентий Инин.
«Я как раз закончил ремонтировать движок на его лодке. Завтра хотел с ребятами отогнать ее к нему. У него своя лодка, но разбирается он в ней не больше, чем я шарю в космической аэронавтике». Довольный своим сравнением, Виктор засмеялся, продемонстрировав Савелию отсутствие некоторых зубов. Он все время задумчиво почесывал бороду, и Савелий на всякий случай решил держаться от него подальше — кто знает, вдруг у него вши.
Наконец Виктор сказал, что они прибыли на место. Лодку пришлось вытолкать на берег.
Мужчины направились к лесу, Савелий расстегнул кобуру. У самых зарослей Виктор остановился, затем направился к едва видневшейся тропинке. Савелий и Григорий поспешили за ним.
Вскоре между деревьев мелькнуло что-то синее, и уже через минуту мужчины вышли к деревянным домикам. Оба были заперты на замки. Савелий обошел каждый домик, заглянул в окна. Вроде все нормально, и ничего не указывало на то, что здесь произошла какая-то трагедия. Правда, желательно все-таки оказаться внутри… Может, там под кроватями целый склад трупов. Но на дверях болтались увесистые замки, а частная собственность, пусть это даже две конуры в заброшенной глуши посреди леса, оставалась неприкосновенной и охраняемой законом.
Пока Савелий размышлял, стоит ли ломать замки, на выручку пришел Григорий. Ничтоже сумняшеся он вытащил откуда-то крупную скрепку, осторожно разогнул ее и, поймав одобрительный взгляд Савелия, занялся замками. Через пару минут все было готово, и мужчины, сгорая от нетерпения, ввалились внутрь. Впрочем, что в первом, что во втором строении их ждало разочарование — ничего заслуживающего внимания там не оказалось. Правда, в доме, где проживал Климентий, был небольшой беспорядок, словно там что-то искали. Но что могли искать в хибаре одинокого охотника?
«Только то, без чего здесь не выжить», — ответил мысленно Савелий. Спички, топор, ружье, патроны и тому подобное. Возможно, молодежь все-таки завалила Клима, затем решила выбираться через горы. Или вдоль моря? Но это были догадки, и не факт, что сейчас тот же самый Клим не выйдет из леса и не пояснит, что у него дома всегда такой бардак, и пусть они не суют нос в его личную жизнь.
