* * *
Ольга, поправив сползающую с плеча сумку, убыстрила шаг и вскоре догнала Ирину. Линицкая шла таким же механическим шагом, шнурок на одной кроссовке развязался, пальцы перебирали кольцо. Ольга слышала дыхание девушки — глухое и неровное. В уголках рта запеклась пыль, губы похожи на две ниточки. Глаза, не мигая, невидяще пялились куда-то вдаль. Этот безжизненный холодный взгляд напомнил Ольге взгляд полусонной змеи. Немного пройдя рядом с девушкой, Ольга слегка дотронулась до ее руки.
— Ира… Ира, послушай…
Никакого эффекта.
— Ира!
Девушка поднесла кольцо к глазам и внимательно изучала его.
— Нужно скорее искать привал. А то Денис нас не догонит. Ведь скоро стемнеет, и он не сможет нас найти. Правда? — Ирина пристально посмотрела на Ольгу, и той стоило неимоверных усилий не закричать. И дело было не только в словах Линицкой, от которых Ольге тоже стало страшно. Ее поразила уверенность, с которой были произнесены эти фразы, и это свидетельствовало о том, что Ирина верила, что Дэн до сих пор жив.
«Может, оно к лучшему?» — подумала Ольга, изучая внезапно постаревшее лицо Иры, чьи глаза напоминали покрытые пылью стеклянные шарики, рот подрагивал, губы обметаны, некогда гладкий и чистый лоб покрылся сеткой глубоких морщин.
— Ира, — Ольга облизнула пересохшие губы, — Денис не сможет… Он…
Ира издала звук, больше похожий на звук битых стекол, чем на смех, и с деловитым видом принялась надевать кольцо на безымянный палец. Ольга не могла не отметить, что ногти на руках Ирины были обгрызены почти до мяса, некоторые пальцы кровоточили.
— Он просто немного опаздывает, ведь ты это хотела сказать, да? — с надеждой спросила Ира, с трудом надев кольцо.
Ольга, не сводя с Ирины расширенных глаз, отступила назад и, подвернув на камне ногу, неуклюже завалилась набок. Ирина мазнула по ней безучастным взглядом и пошла дальше.
Видя, как беспомощно барахтается Ольга, я прибавил шагу и помог ей подняться.
— Все в порядке? — задал я ей риторический вопрос, она энергично кивнула, тяжело дыша при этом.
— Все просто замечательно, Дима. Лучше и быть не может. Если не считать, что Ира становится сумасшедшей.
Я потер переносицу. Вероятность того, что Ольга права, была весьма высока, но тем не менее я надеялся, что все пройдет, как только нам удастся выбраться отсюда.
— Сейчас главное, чтобы она была жива, а свихнулась она или нет — дело второстепенное, — сказал я, и мы поплелись дальше.
Через некоторое время перед нами снова запестрели деревья, под ногами стали попадаться рытвины, я все чаще стал спотыкаться. Вскоре отстал Гуфи, почти поравнявшись со мной, и, судя по всему, он был на последнем издыхании. Несмотря на то что я выкинул из сумки Гуфи все книги, идти ему стало не легче: воздух с хрипом вырывался из его легких, будто из старого, давно не ремонтированного паровоза, панамку и рубашку можно было выжимать от пота.
— Игорек, я бы с радостью взял твои шмотки к себе, но тогда мой пупок лопнет, как перезревшая слива, — переводя дыхание, выдавил из себя я.
— Мне. Кажется. У меня. Уже лопнул. — Речь Гуфи напоминала попытку пьяного в стельку водителя объясниться с работником ДПС, который намеренно растягивает слова и фразы, полагая, что таким образом сказанное им звучит связно и отчетливо. — Я скоро. Просто упаду. И тогда. Будет п…ц.
— Ну что за выражения, Игорь. Ты все-таки находишься в присутствии дам. — Я вытер тыльной стороной ладони пот, заливавший мне глаза.
Спустя некоторое время Гуфи и вовсе остановился. Шатаясь из стороны в сторону, он тупо смотрел на медленно удаляющиеся фигуры ребят, после чего прошептал:
— Все. Больше не могу. Я устал. И хочу арбуз. Я немного посижу тут, а вы идите. Я догоню вас.
Не без труда освободившись от рюкзака, я заложил два пальца в рот и свистнул. Через мгновенье раздался голос Вита:
— Давайте подтягивайтесь, здесь и расположимся.
Видя, что Игорь продолжает стоять в той же позе, я вырвал из его рук сумку и потащил волоком к ребятам. Пройдя несколько метров, я наткнулся на крохотную полянку, обнесенную карликовым кустарником, справа в десяти метрах начинался обрыв. Вит скрылся в зарослях, и я не мог не позавидовать его выносливости — почти час он нес два рюкзака и ружье и при этом выглядел всего лишь немного утомленным. По сравнению с ним я чувствовал себя полной развалиной, не говоря уже об Игоре.
Я швырнул ненавистные тюки и без сил опустился на землю. Сломанная в аварии нога болела все сильнее, сначала это было легкое неприятное ноющее чувство, впоследствии перешедшее в резкие толчки боли, словно под кожей играют в чехарду маленькие зверьки. Я начал хромать. Очень хотелось пить. Облизав губы, я достал потеплевшую бутылку с водой. Открутив дрожащими пальцами пробку, я вдруг заметил, какими глазами смотрит на меня Ольга. «У меня закончилась вода», — читалось в них, она с шумом вдыхала и выдыхала воздух, рубашка ее прилипла к телу, и я обратил внимание, что на ней нет лифчика.
Не отрывая взгляда от выпиравших из-под намокшей потной рубашки ее сосков, я протянул ей бутылку. Она одарила меня благодарным взглядом и жадно прильнула к горлышку. Когда Ольга вернула бутылку мне обратно, воды в ней почти не осталось, и я лишь смочил язык. После этого я снял жилетку и с отвращением стянул с себя влажную футболку.
— Игорь, доставай палатку. Пока не стемнело, ее надо поставить. — Я стал подниматься, поморщившись от новой вспышки боли в ноге.
(Хотя все знали, что нам придется жить в домиках, Ирина предложила на всякий случай захватить с собой палатку Дэна. Правда, она рассчитана на четверых, но я решил, что в данном случае на тесноту никто жаловаться не будет.)
Дис мрачным видом сидела на корточках почти на краю обрыва, чертя на земле какие-то замысловатые фигуры. Когда палатка была поставлена, я сказал:
— Разбирайте вещи, мы с Витом сходим за дровами. Также нужно найти воду, без нее нам кранты.
Ольга подняла голову:
— Я с вами.
Я отрицательно покачал головой:
— Тебе и здесь работа найдется, — и, хромая, вошел в чащу.
В лесу Вит наткнулся на черепаху, и он с таким восхищением разглядывал пресмыкающееся, что можно было прийти к выводу, будто последний раз он видел черепаху на картинке в первом классе. Пока он забавлялся тем, что подносил к ее голове ветку, отчего та прятала ее в панцирь, я разыскал большой камень. Отпихнув в сторону Вита и пробормотав «извините», я с хрустом размозжил ей панцирь, про себя жалея, что она не такая крупная, какая попалась нам с Ольгой. Видя, что бедное создание еще живо, я торопливо нанес второй удар, оборвав страдания несчастной.
«Господи, прости меня, но она пойдет на поддержание наших сил. Прости меня и ты, большая черепаха», — подумал я и грустно улыбнулся.
