— Вы… все… все подохнете здесь… — давясь слюной, прохрюкал он. — Мы помечены! Помечены, слышишь? Со временем… вы узнаете, да-да, узнаете… помечены печатью Вечности, печатью усопших!
Лицо Дэна изменилось, с необычайной ловкостью он схватил меня за руку, и на секунду мне показалось, что это вовсе не рука, да, это не рука, а когтистая лапа стервятника. Жалко прошептав: «Отпусти», я вырвал руку и, спотыкаясь, опрометью выскочил из дома. Вслед донесся кашляющий смех.
Тяжело дыша, я прислонился к беседке. Пока все суетились у костра, Ольга отозвала меня в сторону.
— Как твоя рука? — спросила она меня, глядя прямо в глаза.
— Да нормально. Днем, правда, из нее текло, как из раны недорезанной свиньи, но сейчас все прошло.
— И когда у тебя началось это кровотечение?
— Да не помню я! И вообще, зачем ты спрашиваешь? — Меня удивляло и одновременно бесило ее любопытство. Перед лицом все еще маячило внезапно переменившееся, распухшее лицо Дэна с дьявольским оскалом.
— А к тому, что, как только стал выть Ральф, у меня началась такая течка, что я чуть не потеряла сознание от страха! — выпалила она, покраснев.
Я смутился, вспомнив, что примерно в это же время я обнаружил, как кровоточит мой палец.
— Вообще-то, девушки должны следить за своим циклом…
— Я умею считать! — крикнула она, и я видел, что она вот-вот расплачется. — Дима, мои месячные закончились пять дней назад! И никогда из меня не вытекало столько крови! Я выбросила свои трусы, тренировочные брюки и даже носки, потому что они тоже намокли! Их будто мариновали в бочке с кровью! Но никаких повреждений у меня не было, как и у тебя! Я видела, что кровь у тебя текла не из раны. Ты понимаешь, что я хочу сказать?! У нас одновременно началось кровотечение!
Однозначно, после всех этих событий я стал плохо соображать. Я тщетно морщил лоб, пытаясь связать эти события воедино, но в этот момент нас позвали ужинать.
— Давай мы обсудим это позже, — вполголоса сказал я, взяв Ольгу за локоть.
После наспех приготовленного ужина мы собрались за столом в беседке. Некоторое время все сидели в полном молчании. Клим был немногословен, он курил, лицо его осунулось. Вит достал смятую сигаретную пачку и с величайшей осторожностью выудил из нее две мокрые сигареты.
— Если лодка не придет и завтра, без сигарет я окочурюсь, — объявил он во всеуслышание.
Свет в доме погас, скрипнула дверь. Из темноты вынырнула женская фигура. Это была Ирина. Под глазами у нее образовались темные круги, лицо стало отдавать желтизной и казалось вылепленным из воска.
— Денис заснул. Может, завтра ему станет лучше.
— Он что-нибудь говорил? — спросил Ирину Вит.
Девушка смахнула слезу:
— Нет. Просто смотрел в одну точку, хотя ему наверняка было ужасно больно. И улыбался. Он улыбался… У меня такое чувство, что в нем сидят два разных человека…
«Его порезы на спине. Не похоже, чтобы он получил их, упав на что-то. Уж очень они одинаковые по длине и находятся строго параллельно друг другу…» — сверлила мой мозг мысль. Я решил, что время настало.
— Клим, — негромко позвал я.
Он окинул меня усталым взором, глаза его спрашивали: «Ну, что на этот раз?»
— Мне кажется, я выражу мнение остальных, поинтересовавшись у тебя, не хочешь ли ты поделиться с нами кое-чем. Кое-чем таким, о чем ты вроде как хочешь нам рассказать, но по каким-то причинам этого не делаешь. Может, ты ждешь подходящего момента? Я полагаю, сейчас самое время.
Я откинулся назад, перехватив настороженный взгляд Вита. Он уже оправился и теперь выжидающе смотрел на Клима, время от времени наполняя свои легкие никотином. Клим пристально посмотрел на меня, я выдержал его взгляд.
— Хорошо. Только у меня условие.
— Да?
— Я расскажу вам, что знаю, вы же не будете ничего скрывать от меня.
— Нет проблем. Насколько я понял, никому из нас нечего скрывать.
— Как ты видишь, проблемы уже есть. И они напрямую касаются тебя и Ольги. И от того, насколько вы будете со мной откровенными, возможно, будут зависеть ваши жизни.
Я изумленно уставился на Клима, проверяя, не шутит ли он. Нет, лицо его было серьезней некуда, и мне показалось, что за этот вечер он как-то сразу постарел.
«Наши жизни? Не ослышался ли я?»
— Поясни, — сдержанно произнес я.
— Пожалуйста. Если бы ты хоть немного проанализировал факты, то пришел бы к выводу, что ваши неприятности начались с того момента, как вы с Олей забрели в болото. Вот я и хочу узнать, что там произошло.
— Произошло? Что ты имеешь в виду?
— Меня интересует все — от начала до конца, что ты видел, на что обратил внимание, какое впечатление у тебя осталось от него и так далее. Это, кстати, и тебя касается, — Клим обратился к сидящей напротив него Ольге.
Подумав немного, я пожал плечами:
— Если это поможет в нынешней ситуации, то пожалуйста.
Ольга кинула на меня испуганный взгляд.
«И про это расскажешь, да?» — умоляюще спрашивали ее широко распахнутые глаза.
И я рассказал. Рассказал про порезанную руку. Рассказал про свои ощущения, когда мне казалось, что за нами постоянно наблюдают. Рассказал про найденный человеческий череп — лицо Ольги при этом побледнело, она закусила губу. Интимную тему я обыграл примерно так: «Ну, в общем, мы с Олей немножко поиграли в жениха с невестой. Ну, вы понимаете, о чем я».
После этих слов Ольга залилась краской, а сидевшие понимающе закивали, только в глазах Ди на миг вспыхнули гневные искры. Заодно я рассказал о том, как кто-то пытался прошлой ночью проникнуть к нам в дом. После моего рассказа наступило тягостное молчание.
— Это все? Может, ты что-то забыл? — спросил Клим.
— Ничего я не забыл. И вообще, что, на этом болоте свет клином сошелся? — я начал злиться.
— Нет, это не все, — донесся тихий голос Ольги. — В болоте утонул мой пакет.
— Пакет? А что в нем было?
— В нем… бутылка воды и… мое белье.
— Какое белье? — не унимался Клим.
— Послушай… — начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал грозно, но Ольга меня перебила:
— Дима, сядь.
Что-то в ее голосе заставило меня тут же сесть и понять, что дела обстоят намного хуже, чем только можно себе представить.
— В пакете были мои трусы. На них была кровь. Моя. У меня также был носовой платок, тоже в крови. Потом я отдала его Диме, когда он порезал руку.
— Он промокал им рану?
Я сказал, что да.
— Где он? — Голос Клима затрепетал, как пламя свечи на ветру.
