Впрочем, стрелы лучников уже летели в собиравшегося с силами для нового заклятия лича. Десяток их возведенный им барьер принял, но как только одиннадцатая клюнула мертвого мага в плечо, с костяных пальцев сорвалась мерцающая синим светом сфера. И в то же мгновение алая молния подожгла прошедшего перерождение колдуна сектантов. Последний удар волшебника почти достиг группки из трех солдат-мечников, но был перехвачен метнувшимся наперерез зеленым побегом. Фиэль устало опустила руки, наблюдая, как выращенная ее магией лоза распадается обледеневшими осколками.
— Я боюсь спросить, но… — Ксальтаса мучили сомнения. А также боль в превращенных в кровавое месиво пальцах левой руки, которой он заслонил лицо от ледяной стрелы. — Эта схватка выглядела спланированной. Словно вы готовились к ней. Специальное оружие, специальная магия…
— Я уже давно задумывался о том, как именно уничтожать восставших из мертвых колдунов и пришел к парадоксальному выводу: чтобы окончательно их умертвить, требуется сначала поймать противников живьем. Ну, настолько, насколько вообще к ним применимо подобное определение. — Марионетка окуталась темным вонючим дымом. Видимо, настоящему Тимону надоело сидеть в свернутом пространстве или же он просто торопился спрятать полученные обманкой повреждения, чтобы не выдать ее природу. — Не испытывающие тревоги за себя враги будут до последнего пытаться если не освободиться, так уничтожить кого-то из пленителей. Живые ведь не воскреснут, в отличие от них. И в это время, по всем расчетам, мертвые колдуны должны проворонить настоящую опасность.
— О чем говорят эти нелюди? — прогудел маршал, старательно морща лоб и пытаясь хоть так восполнить недостаток извилин в мозгу.
— Я слышал про эксперименты с ментальными ударами, — сказал кукле огненный маг, не обращая внимания на своего начальника. — Но то, чем поразили Шаризеда и этого лича, не ментальные удары. Мне вообще раньше подобных чар видеть не доводилось! Если после такой подготовки и тщательного планирования использовали именно их, то это значит, что они эффективны. Ведь так?!
— Да, — кивнула Фиэль принцу своего народа. — Если нам повезет, то верховный лич больше не воскреснет. Никогда.
— Жаль, искренне жаль, — покачал головой гоблин, разгоняя вонючий дым. — С таким интересным типом я бы очень хотел поговорить по душам и обсудить некоторые волнующие нас обоих темы! Но, видно, не судьба. Мне даже становится немного грустно оттого, что я настолько тщательно спланировал его убийство.
[7]
Глава 9
— Вернитесь! Я обещаю, что суд будет честным, а веревка, на которой вас повесят, длинной! — бушевал внизу маршал Наритос, мечась туда-сюда и пытаясь найти оружие, из которого он мог бы достать до улетающих.
Вот только выпущенная им из лука стрела, преодолев всего пару метров, упала на землю. Из мушкета аристократ случайно высыпал весь порох. А к пушке его не подпустили дварфы-артиллеристы, встав грудью на защиту орудия. И если бы горе-полководец, почти потерявший собственную крепость, не отступил, он рисковал бы получить по морде банником.
— Никто не сможет скрыться от моего гнева! Слышите?! Никто!
— Если это потенциальный лидер всех людей, то мне становится их очень жалко, — пробормотал Тимон, левитирующий своих спутников и принца Ксальтаса на застывший в небе боевой дирижабль. — Человечество обречено… Как вышло, что одним из виднейших полководцев Союза считается расфуфыренная макака?!
— Маршал на самом деле только кукла на веревочках. Он стал удобной компромиссной фигурой для старой аристократии, которая манипулирует своим ставленником и сама остается как бы не при делах. — Маг огня с тоской взирал на уменьшающуюся крепость. — Цена, которую я плачу за возможность разместить беженцев нашего народа в чужих землях, в том и заключается, чтобы делать все за этого дурака. И мешать ему в тех случаях, когда он становится не просто дураком, а дураком деятельным. Получается, увы, не всегда. Надеюсь, теперь, после того как Шаризед повержен, хотя бы проблем с врагами станет поменьше.
— Не желал бы сглазить, но боюсь, что он может и возродиться, — вздохнув, сказал Тимон, бросив косой взгляд на парящего рядом с ним Холхюка. Демонолог давно признался в том, что его методы уничтожают бессмертных далеко не всегда. Но ничего лучшего темные эльфы не знали. И превзойти их в этом вроде никто так и не сумел. — Рядового лича мы, возможно, раз и навсегда все-таки уничтожили. Однако такая фигура, как Шаризед… Если это хоть как-то возможно, его обязательно воскресят. Для некромантов он не просто самый главный, он их знамя и воплощенный идеал. Окончательная гибель кумира обязательно пошатнет их веру, фанатизм и готовность жертвовать собой ради вечной жизни. Да, кстати, представляться нам надо?
— Не стоит, — отмахнулся принц высоких эльфов. Повинуясь его жесту, в воздухе зажегся огненный шарик и начал кружить вокруг головы волшебника. — Леди Фиэль я видел неоднократно. Про нового барона гоблинов узнал все, что только можно. А легендарного шамана-отшельника зимних фейри просто не мог не узнать.
— Ну, мы ваше высочество тоже с первым попавшимся эльфом не перепутаем, — усмехнулся гоблин. — И да, свой светильник можете погасить. Естественный фон магии вокруг меня и так достаточно высок, чтобы остановить у представителей вашей расы Увядание.
— Привычка. — Пиромант развел руками, послушно убирая свое заклятие. — После уничтожения Кристалла Дня я остался одним из немногих чародеев, кто вырабатывает намного больше энергии, чем нужно ему самому для жизни и творения заклинаний. Думаю, именно благодаря тому, что могу поддерживать еще с сотню сородичей, я и стал сейчас кем-то вроде единого лидера нашей расы. Ну, почти единого. Многие эльфы готовы присягнуть присутствующей среди нас леди. Вернее, конечно, ее господину. Но, дав клятву верности его вассалу, они могут делать вид, будто сохранили все относительно в рамках приличия. Хотя на самом деле это будет просто самообман. Однако слухи расходятся, и все больше и больше народа готовы пойти на столь отчаянный шаг. Даже несмотря на некоторые… нежелательные последствия.
— Да? Хм… — Гоблин задумался. — Вы нас в чем-то обвиняете?
— Отнюдь. Не вы взорвали крупнейший источник магии на континенте, и уж тем более не вы виноваты в том, что наша раса стала зависимой от доступного количества энергии. Но даже если бы я и попытался очернить вас, то это не имело бы ни малейшего смысла. С каждым годом последствия Увядания все нарастают. За последнее десятилетие почти не родилось детей. Многие стремительно стареют. У каждого второго появились какие-то хронические заболевания или просто общая слабость. Еще немного, и эльфы будут готовы хоть к черным дварфам присоединиться, если их господин поможет спастись. Он, конечно, тоже зло и тоже демон. Но, по крайней мере, не относится к числу тварей, уничтоживших Светлолесье.
— Постараемся до такого не доводить. — Гоблин схватился рукой за сделанный им же пролом в обшивке и забрался в рубку дирижабля. — Хотя не скрою, получить целую расу в должники было бы… соблазнительно. Но даже последнему идиоту ясно, что вечно энергетический поводок вас не удержит. Рано или поздно, но выход из кабалы найдется. И потому я предпочту хорошую дружбу варианту с полным подчинением на несколько лет. Или десятков лет. В крайнем случае, сотен. Благодарность — чувство эфемерное. Но зато и злобу на воспользовавшегося бедственным положением чужака никто из представителей долгоживущей расы веками копить не будет.
