— Нет уж, будь добр к половине третьего.
К трем мне уже следует быть во Дворце спорта.
— Ну вот, — протянул Суворов, — даже выспаться толком не дает.
— Выспишься… А вообще пить надо меньше, — порекомендовала я. — Все, договорились. Только попробуй опоздать!
Во Дворце спорта мы оказались не в три, а в четверть четвертого, потому что Сергей все-таки опоздал, хотя и ехал не на своей излюбленной «копейке», благополучно потерявшейся, а на отцовской «Ауди».
На ледовой площадке уже вовсю шла тренировка «Кристалла». У бортика стоял главный тренер Никифоров и мрачно смотрел на двустороннюю тренировочную игру своих подопечных. Тут же крутилась парочка репортеров, в одном из которых я с ужасом признала Мякшева.
— А этот идиот как сюда попал? — вполголоса произнесла я.
— Наверное, прямо из «трезвяка», — злобно предположил Суворов. — Может, он знает, куда те амбалы заныкали мою тачку?
— Пойди поинтересуйся. Только на расстоянии не меньшем ста метров от меня, понял?
— Поздно, — ухмыльнулся Суворов, — вот он к нам бежит, черт! Здорово, акула пера.
— А меня только что из «тгезвяка» выпустили, мусога поганые! Как это мы с тобой туда попали, не помнишь, а?
— Со мной? — удивился Суворов. — Да ты что, сдурел, что ли? Ты мне лучше скажи, где эти ублюдки вчера мою тачку кинули, чем бутор гнать. Где?
— Какие ублюдки? — искренне изумился Мякшев. — Да у тебя что, «беляк»?
— Ладно, — сказала я, — вы тут сами разбирайтесь, что к чему, а я пойду по своим делам.
— Погодите! — взвыл Мякшев. — А как же насчет интегвью?
— Насчет интегвью все хгеново, — пере, дразнила я и направилась прямо к Никифорову.
— Добрый день, Василий Афанасьевич, — приветствовала я его, — а где я могу видеть Александра Ивановича Суворова?
— Он еще не подъехал, а вот Валера Климов с Лешей Савичевым… спасибо вам за него… так они ждут вас в раздевалке. Это вон там.
Я посмотрела в бесстрастное, усталое лицо главного тренера и спросила:
— Как вы рассчитываете сыграть без Савичева и Смолинцева?
— Шансы не так малы, как может показаться господину Воронину, — ответил он, — хотя, надо признаться, у него команда с более ровным и сбалансированным составом, чем у нас.
Балашихин, главный тренер Задольска, так вчера и заявил на пресс-конференции, что без Савичева наша команда на голову слабее его клуба.
— И вы, судя по всему, согласны с ним?
— Нельзя сказать, что он совсем не прав, — уклончиво ответил Никифоров.
— Ну ничего, даст бог, выиграем. Все-таки дома играем как-никак. А если и проиграете, то третьего числа Савичев непременно будет в составе.
Тренер покачал головой.
— Хорошо бы… Чего, к несчастью, уже ни при каких условиях нельзя сказать о Смолинцеве. Бедный Макс. Это был великолепный хоккеист, любимец… любимец команды. Конечно, это не Савичев, но в игре он порой не уступал Леше. Земля ему пухом… — вздохнул Василий Афанасьевич, горько опустив уголки рта и прикрыв глаза.
— Похороны четвертого, — сообщила я.
— Так это точно, что его убили подонки из задольской мафии? И что, как вы и предполагали, к тому причастен Воронин, причем заказ якобы исходил от него?
— Пока ничего определенного я вам сообщить не могу, но в самом скором времени вы узнаете истину.
В раздевалке я нашла Савичева, Ставрогина, массажиста Дементьева, известного мне под прозвищем Демяша, и Климова. Последний расхаживал по раздевалке в одних плавках, очевидно, приходя в себя после массажа Демяши, и о чем-то оживленно вещал, потрясая в воздухе указательным пальцем. При моем появлении он на секунду запнулся, очевидно, усомнившись в пристойности своего наряда.
Впрочем, скромностью Валера не отличался никогда, и на сей раз он поддержал свое реноме, потому что через секунду выставил напоказ свою, надо признать, весьма атлетичную, мускулатуру и, гордо выпятив грудь, заорал:
— Ба, а вот и Таня пришла! Ну как я тебе после Демяшиного бряк-жмяк-хлоп? Он и уродца к жизни… ы-ы-ы… Может, попробуешь?
— Что за эйфория? — серьезно спросила я. — Если бы не знала, что сегодня матч, подумала бы, что ты уже надрался.
— Ладно, — сказал Савичев, — Валерка, хорош паясничать! Лучше одевайся и иди на лед.
— А ты?
— Я тоже выйду, все-таки уже двое суток коньки не надевал, соскучился, — ответил Савичев.
Он повернулся к Дементьеву:
— Таня, ты, кажется, с ним уже знакома?
Так вот, он и будет руководить операцией.
Кроме Александра Иваныча, конечно.
— Он? — с сомнением произнесла я. — Это который «чтобы быть мужчиной в теле, ешь пельмени и тефтели»?
Демяша ухмыльнулся одним краем рта, не отрывая рук от спины Ставрогина, которую он яростно месил.
— Где щи, там и нас ищи, — гнусаво пробормотал он в нос.
— Тому, что предстоит сделать, он соответствует полностью, — сказал Климов, облачаясь в хоккейные доспехи. — Ты когда-нибудь видела людей, которые пальцами гвозди гнут и ударом кулака пробивают двенадцатимиллиметровую фанеру?
— О господи, — произнесла я, косясь на довольно-таки нескладного человечка с непомерно длинными руками, — это тоже он?
— Это самый сильный человек, которого я когда-либо видел, — продолжал Климов, — с ним пойдет Слава Ставрогин. В сегодняшнем матче он не заявлен в связи с легкой травмой, но посчитаться за Макса Смолинцева еще как может.
— Да он еще почти мальчик, — возразила я, глядя на юное лицо Ставрогина, выглядывавшее из-под нескладной туши Демяши.
— Мальчик! — иронично произнес Савичев. — Хорош мальчик, который жмет от груди сто сорок и КМС по боксу!
— Кандидат в мастера спорта? — переспросила я. — Ну, это здорово. Еще кто?
— Я не пойду, — с огорчением произнес Климов. — Я должен играть. Хотя, если успею… — многозначительно добавил он.
— Еще кто? — повторила я.
— Будет Суворов, то есть Александр Иванович, конечно, с ним его телохранитель Симонов Дима. Черный пояс по карате и все такое.
— Это все?
— И последний — Красницкий Саша, наш основной вратарь, но сегодня он в запасе. Он близкий друг Смолинцева, да и с нами очень короток, — произнес Климов. — Вес сто десять, движется как балерина, реакция как у Брюса Ли в лучшие годы, ворох достоинств и в придачу — любитель так называемого русского стиля борьбы. Я, честно говоря, между этим стилем и мордобоем большой разницы не вижу, но Саше этого не говорю, особенно с тех пор, когда в Казани он подрался с их хоккеистами в раздевалке и троих пришлось госпитализировать.
