— Ладно, не смею задерживать. Но помните — я жду.
— Конечно!
Я почти бегом миновала длинный коридор, трясясь и дергаясь. За каждой приоткрытой дверью мне мерещился Семен Маркович, которому, я не сомневалась, Марина позвонила сразу после ухода Дуни.
Только на улице я перевела дух.
Хорошо бы найти Дуню, но где — вот в чем вопрос? Поразмышляв минуту, я пришла к выводу, что Дуне хочется увидеть меня ничуть не меньше, чем мне — ее, а значит, самым естественным поступком с ее стороны было бы поехать в «Секс-моду» и попытаться перехватить меня там. Так и сделаем.
После всех пережитых волнений мне не хотелось играть в Резвушкину, но я боялась за Дуню: если она не найдет меня в «Секс-моде», то может подумать бог знает что. И я поехала.
Глава 27
ВАСИЛИЙ
Идея свозить Ольгу Алешину в пансионат «Роща» посетила коротко стриженную голову капитана Коновалова от безысходности. Цель понятна — посмотреть, как поведет себя фигурантка на месте совершения убийства, или, если сама Ольга не причастна к преступлению, помочь ей восстановить в памяти тот злополучный вечер. Василий неоднократно убеждался, что, оказываясь на месте совершения преступления, свидетели вдруг вспоминали много такого, чего никак не могли припомнить в условиях отделения милиции или в МУРе. Почему-то милицейские интерьеры у многих начисто отбивали память.
Дорога в «Рощу» заняла чуть более сорока минут. Ольга пребывала в откровенно плохом настроении, и ни на анекдоты, ни на истории из разряда «Рассказы бывалого сыщика» никак не реагировала. Ей затея с поездкой за город с самого начала казалась бессмысленной, но Василий настоял, и Ольга вынужденно подчинилась.
Сначала сыщикам резкое нежелание Ольги проехаться в «Рощу» казалось подозрительным, но по приезде на место Василий понял, почему Ольга так не хотела вновь появляться здесь. Ей предстояло заново пережить тот унизительный вечер. Одно дело, когда ты переживаешь дома и одна. И совсем другое дело, когда тебя заставляют еще раз смотреть на ту же дорогу, на тот же пансионат, заставляют выходить на этот проклятый балкон, да еще под присмотром двух посторонних мужиков.
Леонид сразу понял деликатность положения и загрустил. Но следственный эксперимент — штука довольно жестокая, ничего не поделаешь.
— Итак, — начал Василий, когда они поднялись в номер к Алешину, — вы зашли сюда примерно в половине десятого?
— Да, примерно.
— И что потом?
— Собрала вещи. Он любит все разбрасывать. Потом вышла на балкон.
— И? — Василий спрашивал, но ему было стыдно.
— Сначала услышала стоны. — Лицо Ольги окаменело, и голос тоже звучал безжизненно. — Сначала подумала — кому-то плохо?
— А потом?
— А потом увидела, что, наоборот, хорошо.
— Ладно. — Василий махнул рукой. — Извините меня, я вижу, как вам неприятно вспоминать тот вечер. Пропустим сцену с вашим мужем. Меня больше интересует, что случилось потом.
— Ничего. — Ольга тоскливо посмотрела на Василия. — Мы не можем уйти отсюда? Хотя бы с балкона?
— Конечно, конечно, — засуетился Леонид. — Давайте спустимся в холл, там вам будет удобнее?
Ольга кивнула с благодарностью, но, когда они расположились в холле, раздраженно спросила:
— Если вам все равно, где со мной беседовать, то зачем вообще вы притащили меня сюда?
— Так положено, — коротко ответил Василий. — Продолжим. Вы ведь не сразу ушли с балкона?
— Нет. Но я не могу вам сказать, сколько времени там пробыла. Я… растерялась и впала в… не знаю, как сказать… в транс, что ли?
— Но что-то происходило в номере убитой?
Ольга молчала.
— К ней никто не заходил? Не звонил? Стук в дверь вы не слышали.
— Мне кажется, она звонила по телефону, — помедлив, ответила Ольга.
— Что значит: «мне кажется»?
— Это значит, что меня уже совсем не интересовало, что она там делает, — с тоской сказала Ольга. — Мне хотелось поскорее уйти, уехать. И я уехала.
— Не вспомните, с кем она разговаривала по телефону?
— Нет. Я не прислушивалась. Помню только, что она смеялась, противно, зло. — Ольга передернула плечами, как будто ее знобило. — Неприятная женщина.
— А когда вы вышли в коридор, там никого не было?
Ольга сморщила лоб, вспоминая:
— Кто-то шел мне навстречу, но я почти бежала и не смотрела по сторонам.
— Описать его сможете?
— Нет. Можно сказать, что я его не видела.
— Мужчина, женщина? — Теперь Василий смотрел на Ольгу с мольбой.
— По-моему, мужчина. Судя по походке. Он, — Ольга задумалась, — он… знаете, он тоже был взволнован.
— Почему вы так решили?
— Такие торопливые нервные шаги. Походка тоже может быть раздраженной. — Ольга встала и попыталась изобразить, как шел встреченный ею человек. — Нет, не получается. Вот как-то так. Неуравновешенно, сердито.
— Человек в таком состоянии способен на неадекватные поступки? — спросил Леонид.
— Наверное. — Ольга пожала плечами. — Но я точно знаю, что на убийство в принципе способны немногие. Это же очень трудно — убить.
— Да бросьте, — отмахнулся Василий. — Судя по нашей статистике, ничего нет проще.
— Скажем так — нормальный человек убить не может, — пояснила свою мысль Ольга.
— Девяносто три процента убийц признаются вменяемыми, — опять возразил Василий.
— Вменяемый и нормальный — вещи разные, — не сдавалась Ольга.
— Не судите по себе, — осторожно сказал Василий. — Разные бывают обстоятельства.
— Да. Но я ее не убивала. Да и за что? За то, что мой муж — такая дрянь? Она здесь ни при чем. На ее месте могла оказаться любая другая женщина. — Ольга горько усмехнулась. — Всех не перевешаете, так, кажется? А свинья лужу всегда найдет.
— Все-таки вы слишком строги к своему мужу, — поежился Василий. — Мужики не виноваты — это все мать-природа. Тысячи женщин прощают своих неверных мужей.
— Конечно, — улыбнулась Ольга. — И правильно делают. И я бы простила. Разница в том, что они не видели всего собственными глазами. А от этого зрелища, знаете ли, очень трудно избавиться.
Грустная получилась поездка.
Василий расчувствовался, впал в сентиментально-тоскливое настроение, вспомнил о Сане, о ее детской ревности к Зине, о бедном Алешине и о несчастной Ольге. Ольга, такая милая женщина. Нет, не похожа она на убийцу. А кто похож?
В отделе их дожидался Гоша.
— Как съездили? — весело спросил он. — Как осенний пейзаж? Прекрасен ли? Надышались кислородом? Свежий воздух, свежий воздух, ты не вейся надо мной… О! Сейчас стихи получатся.
