— Если не знаешь, где искать. А я знаю где, — похвастался Василий. — Потому-то я столько крови пролил, выбивая себе командировку в Красногорский край.
— Тебя не смущает, — ехидно спросил Леонид, — что территория края равна двум Франциям?
— Территория большая, а вот злачных мест, любимых тамошней политической элитой, раз-два и обчелся, — пояснил Василий.
Все согласились — содержимое папок свидетельствовало о том, что Григорчук предпочитала «разоблачать» сильных мира сего в традиционных местах отдыха элиты: в пансионатах, банях, санаториях и тому подобное.
— Кстати, разумный подход, — похвалил покойницу Гоша. — В таких местах любая девушка имеет шанс втереться в доверие к мужику и подготовить помещение для романтического свидания. Я имею в виду, натыкать туда «жучков» и видеокамер.
Василий надеялся на то, что в вышеназванные пансионаты и дома отдыха не пускают кого попало и, как минимум, спрашивают паспорт. Значит, личность неизвестных красавиц под номерами 8–9 удастся установить.
— Если паспорт не поддельный, — хмыкнул Леонид.
— И если мы правильно грешим на Иратова и Трошкина, — подхватил Гоша.
— Больше-то не на кого, — огрызнулся Василий. — Вряд ли Григорчук записывала на пленку любовные утехи Симкиной. При всем моем уважении к Элеоноре Генриховне.
Сложнее оказалось с деньгами. Проект под рабочим названием «Интрижки фигурантов И. и Т.» требовал расходов, но ни у самого Василия, ни у Сани, ни у Леонида денег не было. И вот тут невиданную широту души проявила Дуня — она легко и непринужденно вручила капитану Коновалову конверт с тысячей долларов.
— Мне ж с вами век не расплатиться, — потупился Василий, цепко хватая конверт.
— Я вас умоляю, — отмахнулась Дуня. — Какие пустяки. Не морочьте себе голову, капитан, я неплохо зарабатываю и вполне могу позволить себе истратить столь незначительную сумму на наше мероприятие. К тому же я — лицо заинтересованное. К тому же я перед вами виновата — слишком поздно призналась, что залезала в квартиру Григорчук. Короче, берите деньги, и мы в расчете.
…Русский народ поговорить любит, особенно под хорошую закуску, а закуски, как и всего остального, у Василия был полный багажник (спасибо, Дуня). Уже через час после приезда в охотничьи угодья Василий, Лексеич и Фомич сидели в пристройке под названием «егерьская», пили чай с водкой и мило обсуждали нравы современных политиков.
Фотографии Иратова и Трошкина валялись на столе, засыпанные крошками.
— Этот, — Фомич ткнул пальцем в глаз Иратову, — птицу уважает. Уток по десятку за раз бьет. А этот, — тычок в нос Трошкину, — все больше фортит, а охотник из него неважный.
— А после охоты? Вечером? — Василий подлил мужикам московской водки. — Культурная, я имею в виду, программа.
— Все культурно, — закивал Фомич. — Очень культурно. Баня, угощение.
— А девочки?
— А как же? — обиделся Фомич. — У нас все на уровне.
— Вы девочек поставляете или сами привозят?
— Так ведь всяко бывает. И со своими, помню, приезжали, и наших привечали.
— А ваших кто привозит? — Василий опять наполнил рюмки.
— А чего их привозить-то? — удивился Лексеич. — Сами приходят. Из Краснова девки и из Устинова.
— Но вы их проверяете? — строго спросил Василий. — На предмет оружия или еще чего?
— А как же! Эт обязательно, — крякнул Лексеич. — Мы дисциплину знаем. Только чего их проверять-то? Девки свои, с малолетства нам знакомые, откуда им оружие-то взять? Немцев здесь в войну не было, не дошли, так что ищи — не ищи, все одно не найдешь.
— Только свои?
Егерь с охранником переглянулись, помялись, и Лексеич признался:
— Была одна чужая. Пожалели мы ее. Анжела ее звали. Пришла, попросила: «Дайте, дяденьки, на дорогу заработать». Все, говорит, украли у ней, деньги, документы. Беда.
— Вот так и попросилась — гостей развлекать? — удивился Василий.
— Нет! — Фомич хитро погрозил пальцем. — Нет. Говорит, убраться в номерах или сготовить. Горничной попросилась. А уж про то, что ты сказал, — это они уже потом сами сговорились. Дело-то понятное.
— С этим? — Василий ткнул в фотографию Трошкина.
— Кто ж их разберет? — пожал плечами Фомич. — Мы ж их до коек не провожаем. Вообще-то этот, — Фомич аккуратно взял за краешек фотографию Трошкина, — он нашу Зину уважает. Как приедет: «Где Зина?» Нравится она ему. Но и другие бывали у него. Бывали, точно.
Василий жестом факира извлек из кармана фотографию девушек номер 8 и 9.
— Есть она здесь, Зина ваша?
Лексеич нацепил на нос круглые очки, глянул и хитро подмигнул Василию:
— Чтой-то ты играешь с нами, парень.
— Почему? — Василий скорчил простецкую рожу. — Я ж весь как на ладони, мужики.
— Это Анжела, — Лексеич показал на восьмую фотографию. — Она самая. А другая — не знаю кто, не наша. А ты чего-то крутишь.
— Анжела? Не Зина? Да ну? Жаль. — Василий действительно опечалился. — А где же Зина?
— В деревне, где ж еще?
В деревню Красново Василий выехал уже затемно. Правда, дорога заняла всего двадцать минут. Зина жила в третьем от края доме. Василий постучал в окно, и тут же на крыльцо выскочила упитанная румяная девица в кожаных штанах и обтягивающей кислотного оранжевого цвета майке.
— Здравствуй, Зина, — ласково сказал Василий. — Здравствуй, подружка. Как дела?
— О-ой, не нада токо, — лениво потянулась девица. — Я тя не знаю, не гони.
— Ну, так дурацкое дело нехитрое, давай знакомиться, — улыбнулся Василий.
Зина критически оглядела «шестерку» и решительно помотала головой:
— Не, не буду.
— Что так? Не нравлюсь? — не столько обиделся, сколько развеселился Василий.
— Нравлюсь, не нравлюсь — ты прям как девушка. Какая разница? Мы ж не на смотринах. Я ж не мужа выбираю, — удивилась Зина.
— А ты посмотри, посмотри повнимательнее. Вдруг я тебе в мужья сгожусь? — кокетливо предложил Василий.
— Не, не хочу, — помотала головой Зина. — Молодая я еще — замуж идти.
— Ладно, — легко согласился Василий, — не хочешь — не ходи. Меня к тебе мой друг прислал — Саша Трошкин, помнишь такого? Поезжай, говорит, к Зине, лучшей девушки на всем свете не сыщешь.
Зине слова Василия очень понравились. Она довольно улыбнулась, повела бюстом, но быстро спохватилась:
— А тачка почему у тебя такая?
— Какая? — насмешливо уточнил Василий.
— Какая-какая! Плохая! — просто объяснила Зина. — Серьезные люди на таких не ездят.
— Ишь ты! Все ты знаешь. — Василий вздохнул. — Машина у меня такая, Зина, случайно. Сломался мой любимый белый «Мерседес», ласточка моя быстроходная. Пришлось взять первую попавшуюся. Но мой тебе, Зина, совет — не суди о людях по машине.
