– А нельзя посмотреть, как там внутри? Эрскин на той неделе приедет, похвалиться хочется. Представляю, как у него зачешется в одном месте!
На лице Барни отразилось сомнение, а потом он ткнул в меня пальцем:
– При условии, что ты заткнешь пасть этому парню, который решил проверить на мне свою фантазию. Ни слова больше, о'кей?
Барни бросил на меня тяжелый взгляд и направился к ангару. Альберт и пилот стали выгружать багаж.
– Мы на пару минут, Боб, – сказал он служащему в рубашке с короткими рукавами. – Мой пилот все уже уладил с бумагами.
– Хотите взглянуть на «Гольфстрим»? – спросил служащий и согласно кивнул, снова уткнувшись в бумаги. Мы вслед за Барни пошли на поле.
– Эти самолеты, – сказал Барни, – хороши тем, что готовы вылететь в любую минуту. Их приобретают те, для кого время – это действительно деньги. Кстати, знаете, что я вам скажу? Люди, которые летают на таких самолетах, обычно не появляются на страницах журналов и газет. Им не до дешевых эффектов. Они делают деньги.
– Ах, как вы правы! – поддакнула Сузи. – Вот вам, чтобы долететь от одной своей компании до другой, наверное, невозможно втиснуться в рамки расписания.
Барни обнял ее за талию и крепко прижал к себе.
– Какая смышленая крошка! Не взять ли тебя на место моего европейского консультанта? Мне нужна молодая леди по эту сторону океана, на которую можно было бы положиться.
– Вы серьезно, мистер Уайсс? – Сузи округлила глаза. – Какая чудесная возможность! Давайте это сейчас обсудим.
Интерьер самолета Барни напоминал казино в Атлантик-Сити. Стены и потолок были обтянуты черной кожей, на иллюминаторах опущены черные шторки. Удобные кресла с черными сиденьями, черный ковер на полу, столики из орехового дерева, отделанные бронзой.
Барни бухнулся в мягкое кресло и заказал три «хайболла». Стюардесса внесла поднос с высокими хрустальными бокалами, рогаликами, печеньем и миниатюрными хот-догами.
– Вы слыхали, что говорят о девушках, которые любят хот-доги? – ухмыльнулся Барни.
– Нет, а что про них говорят, мистер Уайсс? – невинно поинтересовалась Сузи.
– А я думал, всем девушкам это известно. Вот вам, кстати, еще одно преимущество частного авиатранспорта – выпить дают немедленно. Правильно я говорю, Карлин?
– Абсолютно правильно, мистер Уайсс.
– И ты ведь не заставляешь меня ждать, а, Карлин?
– Ни в коем случае, мистер Уайсс.
Вильнув бедром, она щедро налила в стакан Барни виски, а тот продолжал болтать, пытаясь очаровать Сузи и щеголяя авиационной и навигационной терминологией.
– Знаешь, есть такие штуки, с помощью которых всегда можно точно определить местонахождение, называется ГПС – глобальная позиционная система. Главное, не допустить до нее Лолу. Дай ей волю, она бы прицепила эту штуку мне на штаны, чтобы всегда знать, где я гуляю. Но пока она еще меня не запеленговала, эта птичка свободно летает из Сиэтла в Лондон, далее везде. Лос-Анджелес – Пекин, Хельсинки – Сан-Паулу, Перт – Йоганнесбург, и все без дозаправки, – увлеченно перечислял Барни, а Сузи изображала крайнюю заинтересованность. – Карлин! – зычно крикнул Барни. – Спроси-ка пилота, что там насчет нашего коридора, я утомился ждать. И вели ему мотор завести, что ли, пусть видят, что мы нервничаем.
Через минуту взревели моторы, и бокалы задрожали на столике.
– Чуете – моторы от компании «Роллс-Ройс Тей». Прямо за яйца хватают.
И тут, словно наш разговор в машине и не прерывался, Барни обернулся ко мне.
– Прежде чем я отпущу тебя, Кит, дай мне слово, что будешь держать язык за зубами. Может, ты сам не отдаешь себе в том отчета, но крыша у тебя поехала. Ты просвистал журналы, тебя вышибли с работы, а теперь тебе вдруг загорелось строить из себя мстителя. Вот тебе мое заключение. Дело твое тухлое, и оно никогда не дойдет до суда. Ясно как божий день, что тобой движет.
Как только у него язык повернулся сказать, что я просвистал журналы! Сам-то он что сделал, чтобы держать их на плаву? Он получал прибыль в семьдесят миллионов долларов только за то, что время от времени советовал сфотографировать особняк какого-нибудь из своих приятелей. И это он убил лучшую из своих журналисток!
– Если говорить о мотивах, – сказал я, – если уж вы действительно желаете говорить о мотивах, давайте о них поговорим. Вот, например, как вам такой мотив для убийства – заставить замолчать девушку, которая хотела приоткрыть крышку над чаном, в котором готовит свое варево «Мушетт»? Какая для вас это была удача, что я привел Анну на ужин. Для вас – удача, для Анны – трагедия. Она упомянула «Мушетт» и своего брата, который работал в джунглях, я на это даже внимания не обратил. А вы прекрасно поняли, что она имеет в виду, и почувствовали опасность. Но мы с Анной не знали, что вы уже наложили лапу на «Мушетт». Вы повезли Анну домой, прощупали, как много она знает, поняли, что много, высадились неподалеку от ее дома, вернулись в ее квартиру и убили, прежде чем она смогла подать сигнал тревоги через газету.
Только глаза Барни, нервно пробежавшиеся по кабине, выдали легкое беспокойство – сам он не шелохнулся.
– Давай напрямую, ладно? – ровным голосом произнес он. – Я вовсе не собираюсь оправдываться перед каждым идиотом, который придет ко мне со своими дурацкими выдумками. Я потому и на личном самолете летаю, чтобы никто не совался ко мне с вопросами. И заруби себе на носу, играть с тобой в кошки-мышки я тоже не собираюсь. Но я готов договориться с тобой по-любовному. – Он доверительно приблизился ко мне. – Если хорошенько прикинуть, можно найти выход из самой гиблой ситуации, Кит. Но, конечно, при обоюдном согласии сторон. Надо только прежде взглянуть на эту ситуацию с другой стороны. Ты, конечно, пострадал – Бруно Фулгер решил уволить весь бывший командный состав, тут уж ничего не поделаешь. Но как тебе – миллион баксов, звучит? На что угодно хватит – хочешь, селись на Каймановых островах, хочешь – на Бермудах. И, заметь, без налога.
– А если я не возьму?
– Если не возьмешь, твоя жизнь существенно осложнится, особенно если будешь и впредь задавать дурацкие вопросы касательно Анны Грант. Позволь дать тебе бесплатный совет. Если не перестанешь задавать свои вопросы, случится что-то плохое.
Это была большая ошибка, процитировать слова из письма, адресованного Кэзи: «Если не перестанешь задавать свои вопросы, случится что-то плохое».
До этой минуты мне удавалось контролировать свою ярость. Но теперь я взорвался.
– Вы пытаетесь откупиться то меня, Барни? Напрасно! Я скажу вам, что собираюсь сделать. Я выхожу из самолета, причем вместе с вами. Я обвиняю вас в убийстве Анны Грант. И Питера Гранта. Уверен, что к этому вы тоже приложили руку.
– Жалко тебя огорчать, – веско сказал Барни, – но никуда ты не денешься. Если до тебя еще не дошло, объясняю: этот самолет принадлежит мне. И никто не покинет его без моего согласия.
