– Полностью уверен, – ответил он сухо. – Если кто и нарушает сейчас правила, так это я.
– Вы? – изумленно распахнула глаза Антония.
– Именно. И раз я нарушил свои прежде неизменные правила и взял вас в фаэтон в парке, то будет только справедливо, чтобы вы развлекали меня, а мне предоставили возможность направить всю мою сноровку на поддержание устойчивости экипажа.
Антония спрятала улыбку.
– Не уверена, пристало ли мне вести себя словно дурно воспитанной трещотке?
– Господь избави! Только снимите камень с моей души и расскажите в конце концов, что вы четверо замышляете?
Не в силах скрыть удовольствия, Антония ослепительно улыбнулась, приведя в смятение молодого человека, правившего им навстречу.
– Вот остолоп! – Филипп ловко уклонился от столкновения. – Теперь выкладывайте. Помните, что я взялся опекать вашего брата.
– Так и быть. – Устроившись поудобнее рядом с ним, Антония еще чуть поерзала на сиденье, чтобы защититься от пронизывающего ветра его плечом, и перечислила последние события, добавив в конце рассказа: – Мистер Фортескью пока не объявился, но, поскольку ему придется добираться сюда из Сомерсета, вряд ли можно упрекнуть его в медлительности.
Филипп покачал головой:
– Возможно, он и впрямь истинный рыцарь, но ему явно не хватает коня-призрака. Или им больше подобают боевые лошади?
– Насколько я поняла, мистер Фортескью – само воплощение благопристойности.
– Боже правый! – Филипп недоверчиво покосился на нее. – И мисс Даллинг всерьез хочет за него замуж?
– И очень! – Антония помолчала и смущенно добавила: – Я раньше думала, что кое-какие истории мисс Даллинг скорее относятся к области фантазии, но в последней из них участвует Амброз, а уж он определенно не склонен к полету воображения.
– Хотите сказать, он разиня? – Филипп посмотрел на нее. – И что это за последние подвиги?
– Это, скорее, испытания… в каком-то роде. Дело в том, что графиня Тайсхерст и маркиза устраивают настоящие представления, когда Катриона и Амброз остаются наедине.
– Понятно. – Лоб Филиппа прорезала морщинка.
– Катриона и Амброз изо всех сил стараются доказать, что не делают ничего неподобающего, что могло бы вынудить их уступить, но с каждым днем ситуация все накаляется.
Филипп некоторое время молчал, затем проговорил:
– Трудно им что-либо посоветовать, кроме как поторопить мистера Фортескью. Да и тогда, поскольку мисс Даллинг несовершеннолетняя, ситуация все равно будет сложной.
– Да! Я намекала ей, но Катриона абсолютно убеждена, что стоит мистеру Фортескью появиться, как все в мгновение ока уладится.
Филипп усмехнулся:
– Думаю, нам всем следует дружно помолиться об этом. – Он покосился на задумчивую Антонию. – Если мы покончили с этим, может, перейдем к более интересным темам?
Антония широко распахнула глаза.
– Смотря, что вы называете интересной темой, милорд.
Филипп одно мгновение многозначительно смотрел на нее и, когда она покраснела, с улыбкой снова устремил взгляд на дорогу.
– Какие у вас впечатления о столичной жизни и малом сезоне? Меня бы на вашем месте все это великолепие непременно поразило.
– Правда? – Антония едва сдержала порыв обмахнуть лицо веером. – Хорошо, я расскажу. – Она огляделась в поисках вдохновения и нашла его в лице важных денди, разряженных так, что напоминали ходячие анютины глазки. – Самое мое сильное впечатление от общества – это то, что все здесь совсем не такое, каким кажется на первый взгляд. Здесь много темнят, кружат вокруг да около – и до правды очень трудно докопаться.
Он взглянул на нее с некоторым удивлением. Но крутой поворот дороги заставил его снова переключить внимание на серых. Антония увидела, как он сжал губы, затем изогнул их в ироничной улыбке.
– Напомните, моя дорогая, чтобы я больше никогда не задавал вам подобных вопросов.
– Почему? – Она заглянула ему в лицо. Я не нахожу в этом ничего неуместного.
– Нет. Но я забыл, насколько вы умны. Ваши ответы слишком глубоки. – Он снова мельком взглянул на нее. – Искусство флирта предполагает более легкий стиль общения.
– Искусство флирта? – моргнула Антония.
– Конечно. А о чем же еще речь? Теперь сосредоточьтесь. Вы сегодня вечером собираетесь быть на балу у леди Гисборн?
– Ау, мисс Мэннеринг? Смею я надеяться на следующий котильон?
Антония со смехом повернулась и подала руку Хьюго Сэттерли, который склонился над ней в изящном поклоне.
– Думаю, да, сэр. А я уже решила, что вы меня забыли.
– Это невозможно. – Хьюго выпрямился и пламенно прижал руку к сердцу. – После всех усилий, которые я предпринял, чтобы мое имя было вписано в вашу карточку? Что вы, моя дорогая, разве я такой болван?
– Ты, скорее, просто болтун, – произнес Филипп, выходя вперед. – Если не поспешишь, опоздаешь к началу.
– Не обращайте на него внимания. – Хьюго предложил руку Антонии и двинулся с ней к танцевальному кругу. – Он просто ревнует.
Антония ответила на это лукавым взглядом и многозначительной улыбкой. С Хьюго она чувствовала себя легко и свободно, он был превосходным товарищем, обаятельным, необидчивым. Как и все друзья Филиппа, он превосходно танцевал и всегда был готов рассказать последнюю светскую сплетню.
Когда они заняли свое место в рядах танцующих, Хьюго подмигнул Антонии.
– Надеюсь, вы не против, что я позволяю себе дразнить Рутвена? Это всего лишь невинная шутка, ручаюсь!
Антония улыбнулась и сделала первый реверанс.
– Нисколько не против. – Она выпрямилась и протянула Хьюго руку. – Ему пойдет только на пользу, если над ним слегка подшутят.
Хьюго улыбнулся в ответ, и танец развел их в разные стороны.
Ритмично приседая и покачиваясь, Антония размышляла над его словами. Хьюго – один из ближайших друзей Филиппа, и он был единственным, кто правильно понимал, насколько она интересует Филиппа. По поведению Рутвена никто бы не смог догадаться об этом: барон постоянно был рядом, но не пытался монополизировать ее внимание ни на балах, ни в буфетных, куда ее поклонники заходили подкрепиться.
Она решила, что его поведение, подчеркнуто отчужденное, но с собственническим оттенком, должно ее чему-то научить. Видимо, именно так и она должна будет вести себя после их свадьбы. Он будет находиться поблизости, но ей не придется рассчитывать, чтобы он развлекал ее или постоянно составлял компанию на светских раутах. Об этом позаботится ее свита, состоящая из тех джентльменов, которые получат его одобрение.
Поймав себя на том, что оглядывает толпу, выискивая в ней каштановые кудри Филиппа, Антония одернула себя и сосредоточила внимание на Хьюго. Если холодность считается правильной линией поведения, то самое время и ей попрактиковаться.
