– А она когда-нибудь приезжала в Нью-Йорк?
– Однажды. Как раз после того, как я обзавелся квартирой. Насколько сильно я полюбил Манхэттен, настолько же сильно она его возненавидела. И все же я убеждал себя, что со временем… – Он замолчал.
– А Петрос и Селена давно вместе?
– Официально они обручились в прошлом году. А начали встречаться за год до этого. Неофициально? Не знаю и знать не хочу, хотя оба уверяли меня, что, когда у них возникли отношения, меня уже давно не было на горизонте.
– Ты им не веришь?
– Не уверен, что верю. – Ник тяжело вздохнул.
Дарси посмотрела на гавань. Море казалось неподвижно-спокойным, как и Ник, но она представляла, как надвигается шторм, как вода покрывается сеткой ряби, как по ней бегут волны с белой пеной на гребне, грозя закружить и потопить легкую лодочку. Вот что, наверное, почувствовал Ник, вернувшись в Афины и обнаружив, что брат ухаживает за Селеной.
– Ты чувствуешь, что тебя предали.
– Петрос и я, мы – больше, чем братья. Между нами всего год разницы. Мы все делали вместе. Мы всегда были лучшими друзьями. Я доверял ему, как никому другому.
– Это еще больше усложняет ситуацию, – мягко сказала Дарси и погладила его по руке. – Ты потерял лучшего друга… и любимую женщину.
– Разве? – тихо переспросил Ник. Его темные глаза были полны боли. – Разве я на самом деле любил ее? Разве Тэд на самом деле любит тебя? Разве так проявляется любовь?
Дарси нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Истинная любовь дает больше, чем берет. Она не эгоистична.
Дарси вспомнила Первое послание апостола Павла к коринфянам. Она просила одну из сестер прочитать его на свадьбе. «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует…»
– Тэд вел себя с тобой эгоистично. Судя по тому, что ты мне рассказала, себя, свои нужды и желания он выводил на первое место. И я вел себя не лучше с Селеной. Я ведь с самого начала знал, что ей не хочется в Америку. Я знал, что она хотела бы жить здесь – так, как она живет сейчас с Петросом.
– Ты сожалеешь? – осторожно спросила Дарси.
– Я причинил ей боль. Да, об этом я очень сожалею.
Но Дарси имела в виду другое, поэтому она попыталась снова:
– Осознавая сейчас все это, ты… ты хотел бы изменить что-нибудь?
– Я не могу переписать прошлое.
– А Тэд хочет, – произнесла она и только потом поняла, что сказала.
– Ты о чем?
– Ни о чем.
– Дарси…
– Он оставил мне несколько сообщений на телефоне. – Она передернула плечами.
– И?
– Никакого «и». Я просто говорю о том, что, даже если мы не можем переписать прошлое, мы можем испытывать сожаления. Так ты сожалеешь? – вернулась она к прежнему вопросу, страшась услышать ответ.
– Нет.
Но в его лице по-прежнему читалась такая боль, что она усомнилась. Возможно, он все еще любит Селену? Дарси почувствовала себя неуютно, с чего бы это? Она не претендовала на Ника. Она не имеет права быть для него особенной. Они не спали вместе, хотя Дарси признавала, что дело мало-помалу движется именно к этому. Но когда это случится, то случится непроизвольно. Будет потрясающий, но ни к чему не обязывающий секс. Так в чем же дело?
А в том, что Дарси боялась, сменить одного эмоционально недоступного мужчину на другого.
Глава 9
Ник сменил «ягуар» на «Порше-356» 1963 года, который был припаркован в гараже, и они двинулись в путь. Если в Трикале все пройдет по плану, «порше» у них купит клиент, а они уедут на родстере «остин-хили» 1956 года. В зависимости от состояния за него предполагалось скостить часть стоимости «порше». «Остин-хили» же станет следующей сделкой Ника.
Поездка до Трикалы заняла более трех часов. Ник казался полностью поглощенным дорогой, хотя Дарси и старалась развлечь его беседой. Когда они, наконец, оказались на месте, Дарси вздохнула с облегчением. Правда, до назначенной встречи с клиентом оставалось еще часа два.
– Мы можем пока погулять в старом центре города, – предложил Ник.
Она охотно согласилась: во-первых, это интересно, во-вторых, может, удастся улучшить настроение Ника.
Минут через пятнадцать Дарси уже обмахивалась журналом. Над Трикалой нависла жара, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Они зашли в кафе и заказали клиафу — прохладный напиток на основе апельсинового сока, как нельзя лучше утолявший жажду в такую духоту.
Освежившись, она, помимо своей воли, свернула к витрине соседнего магазина. Это было сильнее ее. Туфли, казалось, звали ее по имени.
– Может, зайдешь внутрь? – Впервые за весь день Ник по-настоящему улыбался.
– Ты рискуешь, предлагая мне это, – предупредила она.
– Пардон?
– Ни один мужчина в здравом уме не согласится добровольно запустить женщину в магазин.
Ник забрал у нее клиафу и допил через соломинку. Не сводя глаз с Дарси.
– У меня есть условие.
Несмотря на жару, по коже пробежал легкий озноб.
– Какое?
– Показываешь мне все, что будешь примерять.
Она взглянула на вожделенные туфли:
– Идет.
В обувном магазине было легко соблюдать условия игры. Но потом Ник потащил ее в магазин, который находился чуть дальше.
– Не забываем про сделку, – произнес он, показывая на витрину с нижним бельем.
– Это я не буду мерить, – твердо ответила Дарси, имея в виду бюстгальтеры. – А вот это, пожалуй, стоит… – Она кивнула на капри песочного цвета. – И это.
Ник коснулся мягкой бирюзовой ткани, из которой была сшита туника:
– Подходит к твоим глазам и фигуре.
Дарси старалась не смотреть на ценник. Плевать на то, сколько там осталось на карте. Чтобы раззадорить себя, она выбрала еще и белое платье а-ля Мэрилин Монро.
– Вот бы ты еще это примерила. – Ник держал в руках крошечное бикини, которое выставило бы напоказ больше, чем нижнее белье.
– Нуда, – она фыркнула, – последний раз я надевала раздельный купальник, когда мне было шесть.
Он сунул комплект ей в руки.
– Тогда тебе придется наверстывать упущенное.
– Ник!
– Ах, у нас же сделка! Точно! – Он уверенно повел ее в примерочную. И не забывай, что на многих европейских пляжах принято загорать топлес.
Смеясь, она задернула шторку. Сняла одежду с вешалок, бикини оставила напоследок, сомневаясь, что в случае с ним не станет нарушать условия игры. Начала она с белого платья.
