– Ложная тревога! На границе все спокойно! Это наш малец!
– Привет! – пробормотал Юнус. – Я тут катался на велосипеде и решил заглянуть – узнать, как у вас дела.
– Дела идут отлично! Собираемся дать кой-кому хорошего пинка в зад.
– Кому? – спросил Юнус.
– Властям, кому же еще, – усмехнулся Игги Поп.
Слово «власти» относилось к числу тех загадочных слов, которые Юнус часто слышал, совершенно не понимая их значения. Как-то раз он спросил Тобико, что это такое, но она, желая блеснуть красноречием, ответила весьма туманно:
– Это то, что в избытке имеется у отцов, но чего совершенно лишены матери и дети. Правда, у мальчишек есть вероятность получить это, когда они станут взрослыми.
– Значит, власть – это усы? – уточнил изумленный Юнус.
И теперь, когда Игги Поп употребил это слово, Юнус решил, что жильцы особняка собираются пинать в зад каких-то усачей. Картина, представшая в его воображении, была такой дикой и невероятной, что на него едва не напал столбняк.
Не обращая на мальчика внимания, Игги Поп выглянул на улицу и осмотрелся по сторонам. Убедившись, что на улице не происходит ничего подозрительного, он дернул Юнуса за руку и, когда тот наконец вошел в дом, запер дверь и заложил самодельный засов: деревянную планку, укрепленную при помощи гвоздей и проволоки.
– Зачем это все? – спросил Юнус, но Игги Поп, не слушая его, уже поднимался по лестнице.
Поднявшись на второй этаж, Юнус глазам своим не поверил. Обитатели старого дома собрались здесь и все были заняты делом: кто-то мастерил рогатки, кто-то готовил дубинки, дротики и метательные снаряды. Все были серьезны, озабоченны и поглощены работой. Воздух насквозь пропитался табачным дымом, индийскими благовониями и марихуаной. На маленькой горелке стоял чайник, с усталым свистом извергавший струю пара. Юнусу показалось, что даже чайник сошел с ума.
Капитан стоял посреди комнаты и отдавал приказы, точно командир скаутов. Его лицо, напоминающее мордочку хорька, было таким решительным и сосредоточенным, что Юнус понял: за хаосом, царившим вокруг, скрывается четкая, почти военная организация. Надо уносить отсюда ноги, пока не поздно, пронеслось у него в голове. Но желание увидеть Тобико пересилило страх. Где же она? Сколько Юнус ни озирался по сторонам, найти Тобико ему не удавалось.
Тогда он подошел к панку по прозвищу Богарт, юнцу в круглых очках, из-за которых глаза казались неестественно огромными, и с торчащими, как иглы дикобраза, волосами.
– Привет! Чем занимаешься?
– Привет, Иона! Хочешь мне помочь?
– Давай, – кивнул Юнус. – Что я должен делать?
– Разливай эту жидкость по бутылкам. Работенка непыльная.
Юнус взял пластмассовую воронку и принялся наполнять винные бутылки скипидаром.
– Противный запах, – заметил он через несколько минут. – А что вы будете делать с этими бутылками?
– Швырять во власти, – как ни в чем не бывало сообщил Богарт.
У Юнуса глаза на лоб полезли. Почему его друзья ненавидят мужчин с усами до такой степени, что собираются швырять в них бутылки с какой-то гадостью? Его отец тоже носит усы, так неужели в него тоже запустят бутылкой?
– Вы собираетесь нападать на все власти? – уточнил он.
– Скажешь тоже! Разве это возможно? Этих ублюдков слишком много. Они плодятся, как крысы! – воскликнул Богарт, и его крупное адамово яблоко заходило ходуном. – Чтобы они все к чертям провалились!
– Я сейчас вернусь, – пообещал Юнус, вставая. Он чувствовал, что ему требуется многое обдумать.
Во всех комнатах шла подготовка к военным действиям. Неформалы не шутили. Похоже, они собирались дать усачам решительный бой. Наконец Юнус увидел ее – Тобико. Она в одиночестве сидела на матрасе: глаза закрыты, голова опущена. Судя по всему, она была погружена в медитацию. Юнус опустился на матрас рядом с ней, радуясь возможности полюбоваться ее профилем. Ее черными волосами, ее татуировками, ее бесчисленными серьгами. Надо было спасти ее, увести из этого дома, прежде чем начнется война, но Юнус не представлял, как это сделать.
– Это ты, малыш? – тихо спросила она, не открывая глаз.
Юнус почувствовал, что щеки его вспыхнули.
– Как ты догадалась?
– Видела, как ты вошел, дурачок.
Тобико открыла глаза, подмигнула ему и чмокнула в щеку.
– Какой ты сегодня серьезный! Что случилось с моим зайчиком?
– Я никак не могу понять, что у вас происходит.
– Да все эти гады из муниципалитета, – вздохнула Тобико, и глаза ее сердито сверкнули. – Они решили нас выселить. Представляешь? Прислали постановление, в котором говорится, что через неделю мы должны отсюда убраться. С тех пор прошло девять дней. В любую минуту они могут сюда нагрянуть, ублюдки вонючие!
– Но зачем им вас выгонять?
– Чтобы продать дом таким же жирным крысам, как они сами.
До Юнуса наконец дошло, что мужчины с усами тут ни при чем. Обитателям заброшенного особняка предстоит схватка с какими-то другими врагами. Мальчуган вздохнул с облегчением. Потом навострил уши, словно ожидая услышать грохот таранов, вой полицейских сирен и машин скорой помощи. Но до него донеслось лишь завывание ветра – ледяного, пронзительного.
– А если вас все-таки выгонят, где ты будешь жить? – спросил Юнус.
– Не выгонят, – бросила Тобико.
– Но ведь дом принадлежит им.
– Неправда. Некоторые дома принадлежат всем. Если хочешь знать, я считаю, что все на свете дома должны принадлежать всем. – Тобико вскинула голову, глаза ее блестели, в голосе звучала решимость. – Они хотят вышвырнуть нас отсюда. Но мы будем с ними сражаться. Потому что тот, кто не сражается с системой, становится ее частью.
– А может, они передумают, – неуверенно предположил Юнус. – Может, Бог все устроит.
– Бог? У Бога под началом много таких планет, как наша. И там живут другие люди. Не исключено, они даже похожи на нас с тобой. Но они другие. И у Бога не хватает времени следить за всеми и разрешать все проблемы.
Мальчуган слушал затаив дыхание, но смысл слов ускользал, словно песок между пальцев. Впервые он слышал, как кто-то усомнился во всемогуществе Аллаха. По причинам, непонятным ему самому, это его опечалило.
– А мама говорит, Бог любит всех.
– Любит? – Тобико поперхнулась, как будто слово застряло у нее в глотке. – Любовь – штука непостоянная. Вынуждена тебя разочаровать, малыш: Бог о нас забыл.
Юнус зажмурил глаза, потом опять открыл их и уставился на собственные руки, бормоча что-то нечленораздельное. Сначала Тобико даже показалось, что он читает молитву. Потом, сквозь шум голосов она разобрала, что он повторяет, как эхо:
