* * *
– Аллах всемогущий… Я должна бежать.
Пимби вскочила, лишь сейчас осознав, как долго они просидели на детской площадке.
– Хотите, я провожу вас до вашей парикмахерской и донесу сумки? – предложил он.
– Нет-нет, – решительно возразила она. – Я справлюсь сама.
Ей пришло в голову, что кто-нибудь из знакомых может увидеть их вместе и рассказать об этом. Пойдут сплетни, которые рано или поздно непременно дойдут до ее мужа и детей. Сердце ее сжалось при мысли, что она никогда больше не увидит этого человека. Но он, даже не догадываясь о том, что творится у нее в душе, протянул ей визитную карточку.
ЭЛАЙАС СТЕФАНОС РОБЕРТ ГРОГАН
Шеф-повар
Она прочла все его имена, удивившись, что у него их так же много, как и национальностей. На обратной стороне карточки значилось название ресторана.
– Если вы придете вечером, я не смогу оставить кухню. Обеденное время тоже горячая пора. А вот если вы заглянете после четырех, я с удовольствием покажу вам ресторан и приготовлю для вас что-нибудь особенное, – пообещал он.
В ответ Пимби не могла дать ему ничего. Ни визитки. Ни адреса. Ни обещаний.
На прощание он хотел поцеловать ее в щеку, но она резко дернулась, чем привела его в замешательство. Заметив его смущение, она расстроилась и протянула ему руку. Но он не стал ее пожимать, потому что размышлял о причинах, заставивших Пимби уклониться от поцелуя. Наконец он погладил ее запястье, а она слегка коснулась рукава его куртки. Момент был такой неловкий, что, наблюдай за ними сторонний зритель, он наверняка расхохотался бы. Едва коснувшись друг друга, оба дернулись, словно схватились за оголенный провод, и разбежались в разные стороны, не оглядываясь.
Красавица и Чудовище
Лондон, декабрь 1977 года
Тобико отмечала день рождения. Меньше чем за год до того, как жизнь семейства Топрак вошла в крутой вираж, сердце семилетнего Юнуса было насквозь пронзено стрелой любви.
Тобико исполнилось двадцать. Юнус слышал, как она сказала о себе: «Я типичный Стрелец», но понятия не имел, хорошо это или плохо. Сам он родился под знаком Льва, и это ровным счетом ничего для него не означало. Все, что имело значение, – разница в возрасте между ним и Тобико, пропасть, которая становилась все шире, лишая его надежды когда-нибудь догнать любимую.
Он сидел в углу, мрачный и хмурый, поедал попкорн из пластикового пакета и наблюдал, как обитатели старого особняка преподносят имениннице подарки: серебряные сережки для пирсинга, огромные булавки, ошейник с шипами, плетеный браслет, кожаный ремень с заклепками, ботинки на «тракторной» подошве. Среди подарков был также лоскутный коврик с вышивкой «Марихуана исцеляет все», несколько бисерных украшений, плакат с портретом Патти Смит, книги («Сияние» Стивена Кинга, «Юг без признаков Севера» Чарльза Буковски), полицейский шлем (похищенный у раззявы-офицера, который оставил его на столике в кафе), плакат с надписью «Скука ведет к революции» и черная футболка с изображением панк-группы «Damned».
Юнус держался в стороне от всеобщего веселья. Он хотел преподнести Тобико свой подарок последним. На это имелось две причины. Во-первых, он надеялся хотя бы на несколько минут остаться с любимой наедине. Во-вторых, он был далеко не уверен, что подарок ей понравится. Эта неуверенность только усилилась, после того как он увидел, какие презенты выбрали остальные.
Томясь сомнениями, Юнус хмурился в углу, когда в комнату вошел Капитан. На нем были такие тугие джинсы, что трудно было представить, как Капитан сумел в них втиснуться, кожаная куртка, которая была ему велика размера на два, и байкерские ботинки. Никакого подарка Тобико он не принес. Ограничился тем, что поцеловал ее в губы и буркнул:
– Мой сюрприз будет позднее, детка.
На несколько мгновений Юнус исполнился решимости последовать его примеру. С замирающим сердцем он представил, как подходит к Тобико ленивой самоуверенной походкой – в школьных серых брюках и голубом свитере, который связала мама, – целует ее и загадочно роняет:
– Мой сюрприз будет позднее, детка.
Интересно, как отреагирует на это Тобико? Улыбнется ему так же, как Капитану? Вряд ли. Юнус закрыл глаза и прислушался к нервному бурчанию в желудке. Мама всегда предупреждала его: «Будь осторожен с девчонками. Они вовсе не такие простодушные, как вы, мальчики. Они умеют играть на вас, как на сазе»
[9]
. Но если это действительно так, если Тобико будет играть на нем, мелодия, которую она сумеет извлечь из него сегодня, окажется унылой и меланхоличной.
– Эй, приятель, хочешь курнуть?
Юнус открыл глаза и увидел, что рядом с ним сидит юнец, голову которого украшают бесчисленные косички-дреды. Взгляд юнца был приклеен к какой-то невидимой точке на потолке, в руке он держал зажженную самокрутку с марихуаной. На руке у парня, ниже локтя, Юнус заметил татуировку: ленточку с надписью «Когда богатые воюют, погибают бедные». Если бы мама увидела этого типа, она упала бы в обморок от ужаса, пронеслось у него в голове. Она, конечно, первым делом спросила бы: «И как только такие уроды моют голову?» – и сама ответила бы на свой вопрос: «Боюсь, они не делают этого никогда».
Юнус уже пробовал пиво и несколько раз затягивался, подобрав брошенный окурок, но до наркотиков дело не доходило. Наркотики служили предметом самых жарких споров среди обитателей заброшенного дома. Некоторые из них (сторонники «Черной пантеры», радикальные феминистки, марксисты, троцкисты) были решительными противниками наркотиков и презирали тех, кто на них подсел. Другие (главным образом хиппи и экс-хиппи) употребляли только коноплю, а от всех прочих наркотиков воздерживались. Но были и такие (панки, нигилисты, сатанисты), кто презирал травку, отдавая предпочтение таблеткам и прочей химии. Только так можно по-настоящему улететь, получить реальный кайф, говорили они. Конечно, Юнус до сих пор избегал наркотиков не из-за этих бесконечных разногласий. Он боялся материнского гнева.
Но теперь, когда парень предлагал ему курнуть, Юнус не видел повода отказываться. Он вежливо взял самокрутку и затянулся так глубоко, что немедленно зашелся кашлем.
– Что, в школе тебя этому не учили? – расхохотался парень с косичками-дредами. – Давай поосторожнее, а то мозги вынесет.
Юнус тоже рассмеялся и затянулся снова. Они с парнем так расшумелись, что привлекли всеобщее внимание. Тобико подошла к ним и укоризненно покачала головой.
– Никогда не делай этого, зайчик, – сказала она, выхватила у Юнуса самокрутку и тут же затянулась сама. – Зачем тебе походить на всех остальных? Ты другой. И это здорово.
Ее слова и игривый взгляд подбодрили Юнуса. Но он забыл эффектную фразу, которой намеревался поразить Тобико, судорожно сглотнул и пробормотал:
