Маргарита смотрит на меня с подозрением: ее приводит в недоумение мой доброжелательный тон.
— Может, тренером? — говорит она и смотрит выжидающе.
Со стороны, наверное, картина, которую мог бы увидеть посетитель офиса, может привести его в шок.
— А если у тебя появится ученик по-настоящему талантливый? Ты сможешь надписать на своем подарке ему: «Победителю-ученику от побежденного учителя»? Не сможешь. Ты точно так же станешь ему завидовать и сделаешь все, чтобы помешать ему выдвинуться!
Она смотрит на меня и качает головой: нет, нет!
— Значит, хорошего тренера из тебя не получится, — констатирую я, — Ну признайся, чему ты еще завидовала в моей жизни? Что есть у меня такого, кроме мужчин, а у тебя нет?
— У меня нет диссертации, а я могла бы преподавать… — продолжает талдычить она.
— Так напиши.
— За тебя небось ее кто-то написал. Очередной твой мужик, а за меня кто напишет?
Я понимаю, что бесполезно доказывать: моя диссертация написана мной от первой до последней буквы.
— Ладно, с диссертацией проехали. Что еще?
— У меня нет своей фирмы! — зло цедит она.
— А кто тебе мешает ее открыть?
— У меня нет денег.
— Возьми кредит.
— А потом всю жизнь выплачивай!
— О Боже! — Я хватаюсь за голову. Встаю и начинаю ходить по кабинету. Завистники — это люди, которые считают, будто в чужих руках все больше и лучше. Притом не хотят делать никаких усилий, а сидят и ноют, почему им не везет!
Я ловлю себя на этой ожесточенности и мысленно смеюсь. Что делать с такими, как Маргарита? Учить их добиваться своего? Насильно? Ведь когда человек упорно работает, ему не до зависти. Что же это, зависть — удел лентяев? Интересно, психологи со мной согласятся, или я всего лишь изобрела велосипед, а они об этом и так знают?
Подхожу к ней, развязываю и говорю:
— Уходи, чтобы глаза мои тебя не видели!
Она недоверчиво смотрит на меня.
— И девчонкам не скажете?
— Не скажу… А насчет Алины… Скоро суд над ее убийцами. Сходи послушай, может, поймешь, до какой страшной черты доводит человека зависть!
— Простите меня, — бормочет она, одергивая куртку.
— Бог простит, — говорю я, не оборачиваясь.
Слышу, как она медленно бредет к двери, чтобы закрыть ее за собой. Вот она взялась за ручку…
Я оборачиваюсь.
— Маргарита!
Она с надеждой смотрит на меня, хотя какую я ей могу дать надежду?
— Последний вопрос: скажи, зачем ты на кладбище поставила мне подножку? Какой смысл был так рисковать?
— Я — подножку? — изумляется она. — Но зачем?
И я понимаю, что так оно и есть. Маргарита и в самом деле этого не делала.
— А, тогда извини, я ошиблась.
Она медленно закрывает за собой дверь, а я хватаюсь за голову: что происходит? Значит, у меня вовсе не один недоброжелатель!
Глава тридцать первая
Я без сил опускаюсь в кресло и задумываюсь. Ничего Маргарита не поймет, кажется мне. Как и то, что своей гнусной ложью она способствовала убийству человека. Хотела сделать плохо мне, а подвела всех девчонок. Выходит, зависть еще и глупа.
Или, точнее, она бьет не прицельно… Завистник слишком необъективен. У него замылено зрение.
Нет, если завистник умен, он может и попасть в цель… Просто Маргарита не слишком умна…
Я складываю и раскладываю смешавшиеся в кучу мысли и образы. Рассказываю самой себе, с чем мне по жизни пришлось столкнуться. А ведь я самая обычная женщина, которая чего-то смогла добиться. Как же тогда завидуют тем, кто на самом верху общественной лестницы?
Итак, я выяснила, кто та завистница, кому не дают покоя мои успехи. Только такие уж большие эти успехи? Это моя жизнь. Я живу ее так, как считаю нужным, вот и все. Не жду, когда на меня с неба прольется золотой дождь. Не смотрю, что за забором у других…
Чем я больше думаю о своем бизнесе, тем больше уверяюсь в том, что он не для меня. Маргарита невольно помогает мне взглянуть на все со стороны, а так, кто знает, сколько бы еще я плыла по течению?
У Любаши наверняка получится лучше. Сейчас позвоню ей, и завтра начнем передачу фирмы из одних рук в другие.
Что еще осталось невыясненным — кто поставил мне подножку? Выходит, уже не кто-то из моих девушек, как подумалось мне в первый миг. Этого человека нет на групповом снимке, иначе ясновидящая сказала бы мне об этом.
Может, это сестра Алины?
Буквально три дня назад я и думать не думала о том, что у меня есть недоброжелатели, а теперь их набирается вагон и маленькая тележка…
— Ты повернулась к ней спиной? — орет на меня Найденов.
Не знаю, чего вдруг, но он приезжает ко мне в офис почти сразу же после ухода Маргариты. И застает меня в раздумьях, еще тепленькую, так что я рассказываю ему о случившемся во всех подробностях.
— Ну да, повернулась. А что, мне надо было провожать ее до двери и кланяться: спасибо, сэнсэй, за науку?!
— А если бы она тебя чем-нибудь ударила по голове?
— Ты уж совсем меня за дурочку держишь. Во-первых, она была на каблуках…
Он пытается открыть рот и что-то возразить.
— …Во-вторых, у меня в кабинете, как ты видишь, паркет, и по нему бесшумно не подкрадешься. А в-третьих, какого лешего ты врываешься ко мне среди дня, да еще и кричишь?
Найденов сразу становится мягким и покорным, с виду. Наверняка его работники таким шефа не видели, и говорит:
— Не хватало еще нам с тобой поссориться накануне эпохального события.
— Это еще какого? — смотрю я на него с подозрением.
— Накануне нашей свадьбы, конечно!
Ах да, ведь Михаил Найденов сделал мне предложение. Будучи в постели. Мало, что ли, анекдотов о том, что обещают в постели. Я, конечно, пропустила это мимо ушей. Успела лишь подумать: какой порядочный человек — соблазнил девушку и тут же на ней женится!
— Между прочим, ты мне давал время! — вспоминаю я.
— Какое? — теперь не соображает он.
— На раздумье!
— А что, тебе так нужно время?
— Конечно, я же девушка серьезная, я не могу позволить себе совершать опрометчивые поступки.
— Смеешься, да? — обижается Михаил.
— Мы сегодня увидимся? — спрашиваю я, чтобы не давать ему время на обиды.
Но он не отвечает на мой явный намек: мол, поговорили, и иди себе по делам!
