Они ни о чем не задумывались, не чувствовали ответственности ни за себя, ни за кого-то еще, а их матери успокаивали: «Всему свое время!»
У Гали другая жизнь. Она уже побывала замужем. У нее имелся собственный дом. А теперь она работала и училась, причем сама платила за свою учебу. Правда, пока заплатила только за один семестр, но уже одно это наполняло ее гордостью.
Она потому и смогла пойти учиться, что с некоторых пор стала искать и находить приработок, делая разовые заказы для ресторанов и кафе, в которых горожане праздновали свои юбилеи.
Правда, за такие «шабашки» она отдавала двадцать процентов заведующей производством, но и ей оставалось достаточно, чтобы поднакопить небольшую сумму денег, заплатить за первый семестр института и в дальнейшем эту свою заначку регулярно пополнять.
Брат с сестрой ей тоже помогали. В основном одеждой, на которую ей тоже нужны были бы приличные деньги. Сестра подарила кожаную куртку, брат — сапоги и полушубок.
Попыталась ей дать деньги мама, но Галя не взяла.
— Что ты, мамочка, — воскликнула она, — я зарабатываю очень хорошо! Валера с Леной мне помогают. Ты лучше себе что-нибудь купи!
Но она знала, что если мама что-нибудь купит, то это отцу. Она ее очень жалела, свою бедную мать, просто до слез, но старалась этого никому не показывать, потому что мама упорно рассказывала всем, как счастлива она с Алексеем Мещерским.
Отчего-то Галя разоткровенничалась обо всем этом с Сергеем, когда они шли пешком до Галиного дома. Странно, даже с Леной, от которой у нее вроде не было секретов, она неохотно обсуждала этот вопрос, а Сереже все выложила. Наверное, потому, что чувствовала, как интересно ему все, что касается Гали Мещерской. И потому, что он не смотрел свысока…
Правда, сестра тоже не смотрела свысока, но ее разговоры о маме звучали как-то снисходительно, отчего ее становилось еще жальче.
А Сережа понимал.
— Знаешь, Галочка, — говорил он, — наверное, это в некотором роде болезнь. То есть человеческая энергия, которой у нас очень много, вдруг направляется совсем не в то русло, которое ей положено. А потом, когда это направление оказывается тупиком, люди испытывают шок. Я как-то думал, почему люди порой кончают с собой вследствие несчастной любви. Скорее всего их захлестывает та самая энергия, которая возвращается, оттолкнувшись от тупика… — Он смутился. — Тебя не смешат мои рассуждения? Я иной раз такое надумываю, самому смешно.
— Это вовсе не смешно, — успокоила его Галя, — я бы даже попросила тебя, как Мартышка из мультика: «А можно, я эту мысль тоже буду думать?»
Вообще она подумала, что по характеру Сергей чем-то похож на Евгения Рагозина, но при этом Сергей все же сильнее, в нем нет суеты, он правильно оценивает свои способности и не будет стоять насмерть там, где он явно ошибается.
А еще Женя быстро расклеился, когда у него на работе случилась какая-то неприятность. Настолько, что Леночка ходила сама не своя и, наверное, могла бы пожертвовать собой для него, чтобы только не видеть этого уныния. Сергей, как думала Галя, постарался бы на нее свои несчастья не взваливать. Он ходил бы, улыбался, и только по глазам Галя смогла бы определить, что у него неприятности.
Ну вот, опять она рисует себе сплошь розовым портрет Сергея. Вернее, дорисовывает. Что можно узнать о человеке за какие-нибудь две встречи, а Галя уже уверена, что знает его…
Наверное, он производит на нее такое благоприятное впечатление, потому что тоже человек самостоятельный и взрослый. Взрослыми Галя называла молодых людей с чувством ответственности. Даже странно, что люди в одном и том же возрасте чувствуют и ведут себя по-разному. Одни думают о своем будущем, стараются сами стать на ноги, а за других это делают родители…
— И я знаю таких женщин, — кивнул Сергей. — У моей мамы подруга Таисия Валерьевна всю жизнь так живет. Сколько я ее помню — она ходит в одном и том же голубом пуховике и старой норковой шапке, в которой остались одни норки, в смысле — потертости. При том, что она всегда умела хорошо зарабатывать. Зато все, что зарабатывает, она тратит на семью. То есть на своих двоих мужчин: мужа и сына. И вот они, между прочим, одеты с иголочки… Что-то меня на сплетни потянуло! — Сергей посмеялся. — А то, что ты стараешься саму себя содержать, тоже понятно. Ты не хочешь, чтобы мама пахала еще и на тебя.
Гале стало неуютно, что она так за глаза обсуждает свою бедную маму.
— Сережа, а какая у тебя мама?
Он ненадолго задумался, и лицо его слегка омрачилось.
— Моя мама совсем другая. Она четко знает, что жизнь у нее всего одна и, значит, нужно выжать из нее все, что можно. В смысле удовольствий. У нее молодой муж, она начальник отдела в банке… Но это вовсе не значит, что она его содержит… И притом вовсе не комплексует подобно другим женщинам, что она не так молода, как он…
— А ты… — Галя хотела сказать, что он совсем не похож на сына преуспевающей мамаши.
— А я живу с дедом. Дед у меня не очень старый, он еще работает. Представляешь, учителем физики в обычной средней школе. Бабушка лет десять назад умерла, но он так и не женился… У нас с ним большая квартира. Трехкомнатная! Пока я был в армии, мама помогала деду за нее платить, а теперь — я помогаю. Жалко было бы такую квартиру потерять. У нас ведь и балкон, и лоджия, все устроено для удобства: на балконе у деда мастерская, а на лоджии мы с ним играем в шахматы, а когда тепло, на ней с удовольствием сидят наши гости… Что-то я сегодня разговорился, — сказал он, — ты на меня, выходит, так действуешь, что мне все хочется покрасоваться, что-то о себе этакое рассказать.
— Ничего ты не красуешься! — встала Галя на защиту Сергея от него самого. — И мне узнавать что-то о тебе очень интересно.
Он некоторое время молчал, словно складывая про себя очередную фразу, а потом сказал:
— Галочка, как ты думаешь, пойти нам с тобой на свадьбу к моему приятелю или нет?
Между прочим, Гале приятно было слышать, что он все чаще говорит о них «мы» и даже учитывает ее присутствие в своих планах на будущее. Но с другой стороны, они ведь только что познакомились.
— А кто он, твой приятель? — поинтересовалась она, посмеиваясь про себя, что ей выдается такой карт-бланш: решать, идти куда-то на свадьбу или не идти?
— Мой бывший одноклассник. После школы поступил в военное училище, а сейчас уже старший лейтенант. Он учился на отлично, и его оставили при училище.
— Это хорошо, — сказала Галя, — что он общается со своими одноклассниками.
— Вот это-то меня и удивляет. Мы с ним особенно никогда не дружили, а тут… Недавно приезжал ко мне в автомастерскую…
— Я думала, ты где-то на заводе работаешь.
— Вообще-то наша мастерская называется громко: станция техобслуживания, — пояснил он, — а на самом деле — так, бывший гараж с двумя смотровыми ямами. Но меня эта работа вполне устраивает. На заводе даже и сейчас не всегда зарплату вовремя получают. Вон у меня товарищ на станках с ЧПУ
[2]
работает — ему уже третий месяц ни копейки не платят… А мне нельзя от администрации зависеть, из института за неуплату погонят, да и квартира опять-таки… Ты думаешь, мне надо стесняться работы автомеханика?
