Он же любит Варвару, не так ли, иначе почему вдруг решил на ней жениться? А она? Тоже ведь ответила согласием… Все-таки он самому себе не изменил, опять после драки кулаками машет. Прикидывает что-то к носу…
А если пойти с другого конца? Хочет ли Вадим с ней расстаться? Нет, не хочет. Ему даже думать невыносимо о том, что она может выйти замуж за кого-нибудь другого. Значит, все же любовь?
Вдруг что-то будто кольнуло Вадима. Неизвестно откуда взялось это беспокойство, но он сразу прибавил газу, рискуя быть остановленным дорожной милицией. Тревога! Откуда-то в нем появилась тревога, и она росла, росла, еще немного — и он выскочит из машины, чтобы добежать к дому Вари пешком.
Машину Вадим уже привычно поставил у подъезда и взбежал по лестнице на ее третий этаж.
Дверь в квартиру Вари была приоткрыта, и, глядя на это безобразие, он ощутил такой болезненный толчок в сердце, что даже испугался: в голове его пронеслись самые ужасные картины, которые он только мог себе представить. Варю убили. Она сейчас лежит в квартире в луже крови, а в комнате все перевернуто вверх дном. Опять искали те проклятые деньги, которые якобы имелись у Бориса. А бедная девочка должна отвечать за эти нелепые слухи.
Но тут он услышал какие-то звуки, прислушался: рыдания. Если рыдает — значит, жива. Рывком распахнул дверь и ворвался в комнату.
Ничего не было разбросано, покалечено или сломано. Все было в том же порядке, какой Варя поддерживала в своей квартире. А сама она лежала на диване, уткнувшись лицом в диванную подушку, и горько плакала.
— Варя, — тихонько позвал он.
— Вадик! — Она вскочила и бросилась к нему, обильно орошая слезами его куртку.
— Что случилось?
— Опять кредиторы приходили.
— Ник Ник?
— Нет, это какие-то другие. Они занимали Борису семьдесят тысяч долларов, ты представляешь?! Долги растут в геометрической прогрессии…
— Они тебя били?
— Нет, что ты, и пальцем не тронули. Я сказала, что не знаю, куда он мог эти деньги потратить, и что у нас, кроме нашей квартиры, ничего нет. Они и говорят: чтобы завтра ее освободила! Мол, она не новая, но в центре города, с мебелью… И чтобы я ничего не смела отсюда брать.
— В каком смысле ничего?
— Они имели в виду — ничего из мебели. Мол, если он куда-то деньги спрятал, то они найдут. Я сказала: даже свои вещи не брать? Они заржали: нам не нужны твои тряпки!
— Как же ты им дверь-то открыла? Я же говорил — смотри в глазок.
— Они стояли на лестнице и разговаривали. На меня вроде не обратили внимания, а когда я достала ключи и стала открывать дверь, они подскочили и втолкнули меня в квартиру.
— Я почувствовал, что ты в опасности. Мчался к тебе как на пожар. Знаешь, даже сердце разболелось, хотя я раньше его никогда не ощущал…
Она прижалась к Вадиму, обхватила его руками, и он погладил ее по голове, зверея при одной мысли о том, что он сделает с этими хмырями, которые так напугали его девочку.
— Когда они обещали прийти?
— Завтра утром, часов в девять.
— А до утра у нас еще есть время, как ты думаешь? — Вадим приподнял ее подбородок и поцеловал в мокрые, солоноватые от слез глаза.
Глава двадцать шестая
И все-таки вещи Варя собрала заранее, хотя Вадим не советовал ей этого делать.
— Ты расписку видела?
— Они показывали. Издалека. Вроде почерк Бориса.
— Нотариусом заверенная?
— Нет. Но там, где подпись, отпечаток кровью большого пальца.
— Нагнали они на тебя страху, Варежка?
— Еще бы! Где же я теперь жить-то буду?
— Что-нибудь придумаем. Пока поживешь у нас. Все не так плохо, моя дорогая, поверь. Если жизнь доходит до самого худшего, она обязательно начнет поворачиваться в лучшую сторону.
Какой Вадим все-таки порядочный человек! Варя ожидала, что он расстроится, станет возмущаться, возможно… нет, она, конечно, старалась не думать о том, что он откажется от нее, но чем черт не шутит, когда Бог спит… Это хорошо, что она выходит за него замуж. Думала, богатой невестой, а на самом деле — бесприданницей… Минутку, но у нее же будут еще акции… И доплата за дачу… И…
— Шахматы ты им тоже оставишь?
— Еще чего! Они их даже не видели, как сунула их в пакет со старыми газетами, так в нем и лежат.
— Ну вот, станем голодать — будем продавать по одной фигурке, — пошутил Вадим.
— Смеешься, да?
— Пусть враги наши плачут!
В эту ночь они любили друг друга как-то по-особому нежно. Вадим, как ни странно, с облегчением: на фиг ему квартира, которую купил ее муж? И вообще ему ничего не надо, кроме самой Варвары.
А Варя потому, что вдруг поняла, что после слов Вадима перестала чувствовать величину своей потери — вмиг остаться без ничего! Она даже решила, что, как только уладит все документально с кредиторами, вернется на работу и напишет заявление на увольнение. И будет искать себе высокооплачиваемую работу. В конце концов, можно позвонить Кильке, он поможет. Все в один голос признают ее классным специалистом. Так что хватит плыть по течению!
Их разбудил звонок в дверь. Варя, глянув в глазок, шепнула:
— Те самые!
— Открывай, — спокойно сказал Вадим.
Двое молодых мужчин, не больше тридцати лет, вошли в квартиру.
— Ну как, собралась? — ощерился в ухмылке один и смолк, увидев Вадима.
— Мужик, а ты кто?
— Грузчик, — ответил тот.
— Ну грузи, грузи.
— Я же сказал, мебель вся останется здесь! — прошипел второй.
— А подушки, одеяла, постельное белье?
— Только после моей проверки.
— А я могу посмотреть расписку? — поинтересовался Вадим.
— Чего бы грузчику документами интересоваться? — усмехнулся один из кредиторов.
— Покажи ему ксиву, Серый, мы не какие-нибудь там отморозки, но и дарить семьдесят штук баксов кому ни попадя… Харя треснет!
Отчего-то расписка, даже не имея заверенной нотариусом печати, производила впечатление подлинной.
— А вы, случайно, не знаете, для каких целей Борис занимал у вас такие деньги?
— Нам это по барабану! — по-лошадиному мотнул головой Серый. — Через месяц обещал отдать, кровью расписался — нам было достаточно.
— Варя, ты пока складывай вещи, а я пойду на машину багажник прицеплю… Парни, могу я на вас девушку оставить?
— Можешь, — коротко ответил приятель Серого.
Варя пододвинула стремянку и сняла с антресоли ящик с инструментами. Вывалила их прямо на пол и стала складывать в ящик документы и фотографии под неусыпным наблюдением Серого.
