— Куда мы едем? — спросил шофер, косясь на пистолет.
В принципе, я могла бы обойтись и без него, но мне хотелось ещё кое-что у него узнать.
— В Мало-Степанец. Знаешь, где это?
Он кивнул. Я сняла с плеч сумку и поставила её у ног.
— Эти проклятые деньги мне всю спину отдавили!
Пистолет я так и держала у его шеи, а свободной рукой достала несколько пачек денег и показала ему.
— За этим вы охотились? Если разобраться, всего лишь бумага, а такой красивый парнишка, как ты, рискует из-за них жизнью. Или вы не считали риском нападение на безоружного шофера? Мол, ничего страшного, ему пулю, а вам — деньги. Так, я тебя спрашиваю?!
Он дернулся. То ли от испуга, то ли от попытки что-то сделать, и мне опять пришлось упереть в его шею ствол, который я как раз собралась отодвинуть, чтобы рэкетир маленько отдышался.
Понимание пришло будто извне. Наверное, оттого, что сейчас все мои чувства обострились, как никогда. Я сунула руку под его пиджак и обнаружила плечевую кобуру. Так и есть, пистолет! Только гораздо легче и изящнее моего.
Вот тебе и профессионал! Ведь это именно такими, как он, и пугал меня Артем. Сидел, мальчонка, прикидывал, когда можно будет оружием воспользоваться, но не смог скрыть своего напряжения даже от такого дилетанта, как я.
— А ты коварный! — укоризненно сказала я; достаточно спокойно сказала, хотя страх если и не накатывал на меня волнами, то где-то у глубине моего естества все ещё пытался попискивать.
В отсутствие Артема я вовсе не чувствовала себя так же уверенно, как при нем. Но держалась на понимании, что на карту поставлены две наших жизни плюс благосостояние нашей семьи.
— Твое оружие конфискуется, — между тем продолжала я воспитывать бандитского шофера. — При повторной попытке несанкционированных действий стреляю без предупреждения.
Все-таки сказываются на моем лексиконе многочисленные детективы молодых авторов, которые мне приходится читать по долгу службы. Воздухом криминала я уже не только дышу, но его и выдыхаю.
Однажды я даже выстрелила в человека. Однако, теперь я вовсе не уверена, что смогу это повторить. Если, конечно, северная "козаностра" не будет меня провоцировать.
И тут как раз мой заложник нагло заявил:
— Все равно ты от Рафика не уйдешь! Он таких шуток никому не прощает.
Ишь чего удумал, пугать своей бандой!
— Значит, главаря вашего зовут Рафик. Это по имени автобуса, что ли?
— Сама ты автобус! — почему-то обиделся он.
А в меня будто бес вселился. От волнения, что ли, я разыгрывала перед бандитом крутую вумен.
— Наверное, его полное имя Рафаэль?
— Нет, просто Рафик.
— Тогда ты, видимо, Уазик?
Он не ответил. Размышлял о чем-то своем. Мужчины-авторы в фильмах и книгах обожают изображать женщин трусихами. Если они что-то героическое и делают, то лишь случайно, в приступе отчаяния. Так что сейчас я, следуя стереотипу, должна была бы сжимать пистолет обеими руками и в конце концов от страха позволить мужчине себя обезоружить, силой моим пистолетом завладеть. Но отчего-то я уверена, что умру, а оружие из рук не выпущу!
— Откуда ты взялась? — вдруг спросил бандит.
— Из Чечни, — выпалила я первое, что пришло в голову.
— Женщина-снайпер! — кивнул он. — Тогда понятно, почему ты с одного выстрела Стопа завалила. Он ещё успел крикнуть: "Баба!". Рафик подумал, в предсмертном бреду. Хотя от пули в голову не бывает никакого бреда. Мы же знали, что дальнобойщик приехал один…
— Завалила? — вроде равнодушно поинтересовалась я, а к горлу моему подступила тошнота. — И куда же вы его дели? С собой возите?
— Зачем — с собой, — пожал плечами шофер, — в лесополосе оставили. Рафик сказал, вернемся, похороним.
— А если он только ранен? — с надеждой спросила я.
— Какое там, ранен! Наповал. Я — не доктор, а сразу понял: с такой дыркой во лбу не живут. Да не только лоб — весь затылок разворотило, пришлось у речки останавливаться, кровь в машине замывать. Рафик брезгливый…
Я чуть было в панике не вскочила с сиденья. Ведь именно здесь, на этом самом месте сидел проклятый убийца по кличке Стоп, которого я якобы завалила… Мамочка!.. Не думать! Надо просто об этом не думать!
Что он такое говорит? Послушать его, так я убила человека! Скромный редактор издательства, которая и оружие в руках сроду не держала. Прежде. И ведь Артем сказал: пальни не глядя. Я и пальнула. Или я нечаянно в него прицелилась?
Моя хваленая агрессивность начала таять как снег под солнцем. Еще немного, и я стала бы плакать на плече у бандита. Не расслабляться! Он своими страшилками хочет просто вывести меня из равновесия.
— Вылезай! — приказала я Уазику и ткнула в него пистолетом.
— Как, на ходу? — попытался возмутиться он.
— Если живым, то на ходу, а для мертвого я, так и быть, сделаю остановку.
Испуганно взглянув на меня, бандит предпочел больше не спорить, но все-таки успел притормозить, выскакивая из машины на обочину.
Я успела перехватить руль, хотя и не так ловко, как это делают в боевиках артисты. Машина несколько раз вильнула по дороге, пока я как следует не угнездилась на сиденье и нажала на газ.
Я убила человека! Я убила человека! Сквозь мои собственные истеричные вопли прорезался странно спокойный внутренний голос: "Лучше, конечно, чтобы они убили Темку. Или тебя…"
Теперь милиция станет меня разыскивать… Минутку, а откуда она узнает, что это сделала я?.. Если и не меня, то наверняка вот эту белую "десятку" — ведь я сама добросовестно продиктовала её номеру Льву Могильному. Судя по телефонному разговору, голос у него довольно молодой. Значит, он человек энергичный — вон как на встречу со мной мчался! Объявит эти "жигули" в розыск, так что пользоваться ими вряд ли мне удастся. Надо попытаться хотя бы уехать отсюда подальше…
Опять мои мысли, мои скакуны, поскакали не в ту сторону. По какой статье меня будут судить, когда поймают? Превышение необходимых пределов обороны?
На сиденье рядом со мной запикал мобильник. Я включила его от нечего делать.
— Пузырь! — кричал в трубку разъяренный мужской голос. — Ты куда подевался, мать твою…
Я выключила его, обидевшись за мать моего знакомого теперь водителя, и набрала справочную "09".
— Девушка, будьте добры, телефон Орловской райбольницы.
Монотонный девичий голос пробубнил мне номер.
— Приемное отделение! — откликнулся знакомый голос.
— Шура, раненому с огнестрельным операцию уже сделали?
— Операция ещё идет, — доложила Шура. — Большая кровопотеря… А это кто спрашивает?
