— Ну и ну! — покачал головой Борис. — Вот уж не думал, что стану свидетелем такого события! Но сейчас, наверное, будет лучше, если Катя пойдет с нами. Пусть сегодня она переночует у нас.
— Что вы, как я могу! — запротестовала Катерина. — Лучше я поеду к отцу. Там мои сыновья, а вы сегодня только поженились… Навязалась на вашу голову!
— Даже и не думай! — поддержала мужа Наташа. — Нам ещё надо поразмыслить, что делать дальше. Кажется, Борис прав: из страны нужно уезжать.
— Я об этом и говорил, — обрадовался тот. — Завтра же попрошу ускорить мой перевод в Туркмению.
— В Туркмению? — удивилась Катерина.
— Именно, — кивнула Наташа, — и, по-моему, тебе с сыновьями лучше поехать с нами.
Катя рассеянно кивнула, соглашаясь с ней. Видимо, сейчас она согласилась бы на все, лишь бы уехать куда-нибудь со своими детьми, где перед нею не будет маячить призрак ареста. И где каждая мелочь не будет напоминать ей о том преступлении, которое она совершила во имя… дружбы? Своей погибшей любви? С этим ещё предстояло разобраться, а теперь она безропотно позволила друзьям увести себя из квартиры, которую прежде так любила и считала самой надежной своей крепостью.
Катерину положили в комнате с Олей и Авророй. Гостья упорно хотела лечь на раскладушку, но Оля, которую она порой шутливо называла невестушкой, воспротивилась:
— Тетя Катя, вам нужно отдохнуть! А какой отдых на раскладушке? Только намучаетесь.
— А тебе завтра в школу, ты, выходит, тоже не выспишься.
В ответ на её слова Аврора насмешливо фыркнула:
— Наша Олька могла бы заснуть и стоя, не то что на раскладушке. Да и нервы у девчонки — не чета вашим. Ложитесь на кровать, никому от этого хуже не будет!
Наташа выждала, пока её домочадцы заснут, тихонько пробралась в их комнату и села на постель к Катерине.
— Не спишь?
— Как тут уснешь? — пожаловалась та.
— Вот видишь, пришла пора мне показать, что я могу, как знахарка, — улыбнулась Наташа. — Закрой глаза и вспомни что-нибудь хорошее, теплое…
— Как мы с Пашкой и Севой отдыхали в Крыму.
— Пусть будет так. Вспомни море, солнце, пляж, — она поднесла к глазам подруги ладонь и прошептала. — Как хорошо тебе на море. Легко и ясно, ничего тебя не мучает…
Через минуту Катерина крепко спала.
— Колдовать ходила? — встретил её вопросом Борис.
— Ходила, — вздохнула Наташа. — Что еще я могу для неё сделать, как не дать временное забытье. Если хочешь знать, она нас с тобой защищала.
— Как это? — удивился Борис, которому Наташа просто не успела все рассказать.
И она поведала ему все. С самого начала.
— Отважная женщина, — задумчиво проговорил он. — Хотел бы и я иметь такого преданного друга.
— Если ты согласен иметь их в лице женщин, то как минимум троих ты уже получил, — пошутила Наташа.
— А третий-то кто? — не сразу понял он.
— Олька, кто же еще!
А ночью Наташе приснился сон. Кажется, она уже привыкла, что ей снятся странные сны, только на этот раз сон был не о ней и даже не о её необычных предках.
Вначале она увидела совершенно чужих людей и не где-нибудь, а в большой крестьянской избе, в которой — она в том была совершенно уверена никогда прежде не бывала.
Хотя нет, лицо одной участницы разворачивающихся во сне событий было ей знакомо: Таня Поплавская. Она сидела за столом вместе с какими-то мужчиной, женщиной, четырьмя детьми, среди которых Наташа узнала и Варвару, дочь Поплавских.
На лицах сидящих был написан страх, потому что ворвавшиеся в избу люди в полушубках и кожанках со звездами на шапках что-то им кричали, а один, самый нервный, подскочил к плите и опрокинул стоявший на ней чугунок с какой-то похлебкой.
Тут из-за стола поднялся кряжистый мужчина — Наташа вгляделась в его лицо и поняла, что он ещё совсем молодой, просто усы и борода делали его старше. Так вот, мужчина поднялся и сказал что-то людям, ворвавшимся в избу. Наверняка, неприятное, потому что один из ворвавшихся, мужик в кожанке, ударил его прикладом в лицо, и мужчина упал, заливаясь кровью. И тут в её сне, будто в фильме, на полную громкость включился звук, и Наташе в уши ударил истошный женский и детский визг…
Она чуть сама не закричала, но проснулась и, понимая, что это происходило во сне, не будя спавшего рядом Бориса, осторожно сползла с кровати. Прихватив висевшую на стуле шаль, Наташа укуталась ею и пошла на кухню.
Спать больше не хотелось. Было пять часов утра, рассвет ещё и не начинался; она уткнулась лбом в затянутое инеем оконное стекло кухни и задумалась. Кажется, семейство Яна Поплавского оказалось не в лучшей ситуации. Он хотел уберечь их от преследований НКВД, а бедные его женщины попали в другой переплет, ничуть не менее опасный…
"Ян! — чуть не закричала она в темноту. — Ян! Что же мне делать?! С твоей семьей плохо, а я не знаю, как им помочь…"
И вдруг услышала издалека — или ей показалось? — как мужской голос, она даже не поняла, чей, сказал: "Попробуй сделать что-нибудь. Кроме тебя этого никто не сумеет".
Наташе хотелось зароптать: почему вдруг на неё так много свалилось? Она только завела свою семью, у неё только начался медовый месяц, у Кати такие проблемы, а теперь ещё и ЭТО. И устыдилась. Неужели Ян стал бы раздумывать, что да как, если бы семья Наташи попала в беду?!
И представила себе, что сказала бы ей Любава: "Ты и так слишком долго спала, вместо того чтобы жить полнокровной жизнью!" Ей показалось или в голове у неё действительно кто-то хмыкнул, вроде: "Взялась за ум!"
Но думать о помощи попавшей в беду семье Поплавских — это одно, а вот действенная помощь — совсем другое. Наверное, все-таки для начала надо разобраться со своими проблемами.
Тихо отворилась дверь на кухню, и вошла Катерина. Несмотря на перенесенные волнения, выглядела она хорошо, только некая затравленность плескалась в глазах.
— Поспала хоть немножко? — спросила её Наташа.
— Спала, как младенец, даже странно, — с расстановкой проговорила Катя. — Никто из убиенных во сне не являлся и пальцем не грозил…
Наташа понимала, что Катерина сама себя растравляет, будто хочет наказать за то, что не испытывает ужаса перед содеянным. Ей кажется это ненормальным, она подозревает в себе не женщину, а чудовище, и от таких размышлений находится на грани психического срыва. Потому Наташа её просто спросила:
— У тебя был выбор?
— Они не оставили мне выбора, — мрачно отозвалась та, и Наташа подумала, что если она не убедит Катю посмотреть на случившееся другими глазами, подруга до конца жизни будет себя изводить и окончательно лишится покоя.
— Ты согласна поехать с нами в Туркмению? — спросила она, чтобы хоть ненадолго увести мысли Катерины от её несчастья.
