Книга Последняя аристократка, страница 20. Автор книги Лариса Шкатула

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последняя аристократка»

Cтраница 20

Тот день, когда Аполлон встретился со своей Юлией, ознаменовался для Арнольда ещё одним событием, куда менее приятным.

Потом он ругал себя: чего вдруг ему вздумалось идти в администрацию именно сегодня, к тому же ещё и кружным путем, чтобы вроде невзначай пройти мимо бани, куда как раз повели женский этап.

Он не заинтересовался тогда ещё какой-то одной женщиной, он просто пошел на поводу у своего пола, который затосковал без этих самых женщин. Его волновало уже одно это слово, независимо от того, кто она, воровка или проститутка…

— Товарищ лейтенант! Аренский! — вдруг услышал он и очнулся от своих грез, в которых предполагаемая социально-близкая заключенная странным образом походила не на какую-то из его бывших многочисленных подружек, а все на ту же Наташу Романову.

— Товарищ лейтенант, — продолжал настаивать голос, — это я, Махоркин, вызовите меня к себе, у меня есть сведения чрезвычайной важности.

Оказывается, Арнольд не обратил внимания на то, что мимо него как раз вели заключенных-мужчин, и охранник остановился, чтобы переброситься парой слов с идущим навстречу товарищем; конечно, зэки его безропотно ждали. Потому рядом с лейтенантом и оказался этот заключенный, которого без вот такого обращения Арнольд никогда бы не узнал.

Ну да, Махоркин, тот самый, к которому на прием попал когда-то юный Аренский, только прибывший в Москву после бегства из Аралхамада.

Арнольд едва заметно кивнул и пошел совсем не туда, куда хотел, а решил вернуться к себе в кабинет. Его мысли о женщинах в момент выветрились, а осталась одна: каким же образом попал сюда лейтенант ОГПУ и почему он здесь в одной связке с врагами народа?

Очевидно, этого заключенного придется вызвать к себе, тут двух мнений быть не может, но чего от него ожидать? А если он узнал о том, что Арнольд был в Аралхамаде не просто пленным или каторжником, а уже посвященным первой ступени и любимчиком самого Всемогущего мага?

Вряд ли кто ему поверит, но вдруг отыщется человек, которому давно хочется попасть на место Аренского? Это место в информационно-следственной части считалось тепленьким, а её работников побаивались, потому что они держали в руках сведения, которые могли погубить каждого. Или, если таковых сведений не имелось, их легко могли организовать.

Что же хочет от него Махоркин? В то, что он располагает какими-то там важными сведениями, Арнольду не верилось.

— Ты чего задумался? — спросил его улыбающийся Аполлон.

Он теперь все время улыбался, словно лишь одно лицезрение проститутки по имени Юлия целиком изменило его жизнь

— Случилось что-нибудь? — продолжал настаивать Аполлон.

— Да так, ничего особенного, — вяло отмахнулся Аренский, но тут же подумал: а почему бы и нет?

В самом деле, если не Аполлону рассказать, то кому? Они как бы повязаны своими прежними делами. Не то чтобы их объединял страх, но перенесенные вместе испытания, общие знакомые — изредка, собравшись вместе, они могли об этом говорить, а когда рядом нет ни одной близкой души, такое общение соединяет довольно крепко.

Аполлон выслушал его рассказ и призадумался.

— Как ты считаешь, что нужно этому Махоркину?

— Может, хочет меня припугнуть, чтобы какое-то послабление для себя получить?

— Грозила мышь кошке, да из норы… Ежели он ещё и глуп, ему же хуже… Давай сделаем так: ты его к себе вызовешь, а я сяду за перегородкой в архиве, чтобы он подумал, будто вы одни. Так-то он быстрее раскроется. Ишь ты, Махоркин-Папиросов, неужто и лагерь его не исправил? Труд сделал из обезьяны человека, а из Махоркина, выходит, нет? Если он посмеет замыслить худое против офицера ИСЧ, пусть пеняет на себя!

От его слов Арнольд сразу повеселел. Это здорово, когда старший товарищ может решить за тебя такой вот щекотливый вопрос. Если бы Арнольд стал разгребать эту проблему сам, наделал бы ошибок.

Лейтенант оказался живой иллюстрацией теории капитана Ковалева о том, что невинных людей не сажают. В свое время он сам немало отправил в лагеря людей, которые вовсе такого наказания не заслуживали, а теперь вот оказался на их месте.

Но он, как и его жертвы, был уверен в том, что его наказание долго не продлится, и считал, что рано или поздно наверху спохватятся и его освободят. Вера в это не ослабевала в нем, несмотря на то что шел пятый год его заточения на Соловках. И, кажется, он ждал недаром, ибо судьба послала ему спасение в лице лейтенанта Аренского, которому он в свое время дал путевку в жизнь.

Подвела бывшего лейтенанта память. Он помнил восемнадцатилетнего юношу, простого и наивного настолько, чтобы принести в ОГПУ дорогущий алмаз, в то время как из других подобные вещи приходится клещами вытаскивать. Такого тюфяка, как он считал, ничего не стоит прибрать к рукам.

Махоркин совершенно некстати вспомнил одного нэпмана, который никак не хотел отдавать народному правительству свои накопления. Уже и жену арестовали и при нем допрашивали. И дочь-школьницу на его глазах всем отделом насиловали. Молчал. И только через сутки до него дошло, что сопротивляться органам бесполезно. Отдал все до копейки. Влепили ему десять лет. За сопротивление следствию. Вот ведь какие люди жадные бывают! Так крепко держатся за свое, ничем не сломаешь.

Аренский против таких слабак. Бывший лейтенант сразу решил: уж если кто и поможет ему с Соловков выбраться, так это именно он.

Здесь Махоркин допустил свою вторую ошибку. Оказалось, и пять лет, проведенные в лагере, не изменили его сути. Вместо того чтобы провести свою игру тонко, дипломатично, укрепить свои позиции, разведать чужие, он попер напролом.

Едва Махоркин переступил порог информационно-следственной части, как из него полез наружу гэпэушник, не привыкший встречать сопротивления. А если таковое и имело место, его следовало задавить в корне. Так он и поступил.

— Не ожидал, Аренский, что с моей легкой руки ты так широко шагнешь. Правда, Соловки — это не Москва, но если действовать с умом, отсюда можно ещё дальше пойти…

— Вы хотите подсказать мне, как это сделать? — нарочито смиренно поинтересовался Арнольд.

— Именно, подсказать. Для начала ты должен перевести меня на какое-нибудь теплое местечко. В хлеборезку или больничку.

— Должен?!

Будь Махоркин посообразительней, он услышал бы тревожные для себя ноты в голосе лейтенанта, но эйфория кажущейся близкой победы захлестнула его. Стоит этому лопуху чуть-чуть пригрозить, и он будет как шелковый. Ох и долго ждал Махоркин этой минуты!

— Думаешь, я поверил твоему рассказу о том, что сектанты держали тебя в плену насильно? Где ты видел пленников с такими сытыми рожами? Я сразу понял, что о твоих солнцепоклонниках стоит умолчать. До срока. Такой козырь! Под горой невиданные сокровища. Неужели нельзя до них добраться? Для этого хватило бы и половины политических СЛОНа. Дать им в руки лопаты, ломы, они землю насквозь пророют!.. Одного я боюсь: мой рапорт до нужных людей не дойдет. Каждый захочет использовать его в своих целях. Махоркина тут же забудут. А то и постараются, чтобы он никогда больше не открывал свой рот… Вот для того чтобы такого не случилось, я возьму тебя в долю. Кое-что за содействие ты получишь, не без того, например, переведут отсюда…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация