Книга Вдова живого мужа, страница 54. Автор книги Лариса Шкатула

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вдова живого мужа»

Cтраница 54

Религия солнцепоклонников отличалась некоторыми запретами для посвятивших себя её служению. Женщин разрешалось любить, но нельзя было иметь семью. Разрешалось любить вкусную еду, носить драгоценности — любовь к ним даже поощрялась, ибо имеющий их в достаточном количестве отличался от сотоварищей, как Георгиевский кавалер от солдат, не имеющих воинских наград. Драгоценностями одарялся всякий, оказавший ту или иную услугу Аралхамаду. Таких посвященных всемогущий маг одаривал самолично; особо отличившийся мог выбрать драгоценность прямо в сокровищнице.

Посвященные друг другу не завидовали, но к полезным деяниям стремились. Сокровища давали человеку ощущение свободы и собственной значимости. Когда солнцепоклонник умирал, заработанные им драгоценности возвращались в сокровищницу.

За двести лет существования случаев воровства из сокровищницы не отмечалось. Правда, и количество своих богатств солнцепоклонники знали лишь приблизительно. Вначале их считали скрупулезно. Была даже такая обязанность — хранитель сокровищ, который вел им строгий учет. Но зачем учитывать то, что лежит почти без движения? То есть за поступление спрашивали строго вырабатывать рабы должны были не меньше установленной нормы, а дальше…

У каждого из посвященных была своя шкатулка и каждый мог одарить её содержимым любимую женщину, как считал нужным. Тем более что после её смерти все возвращалось к хозяину, а после его ухода в мир иной — опять в сокровищницу. Этакий блестящий самообман.

Алимгафар впервые подумал об этом и удивился, что раньше ничего подобного ему и в голову не приходило. Он восхищался лишь щедростью всемогущего. Может, потому что прежде свобода не вставала перед ним так отчетливо. И никогда прежде он не думал о том, что подарить своей первой девушке в ночь посвящения его в мужчины.

Недавно, когда он опускался в сокровищницу с магом — им предстояло взять золото и необработанные алмазы, чтобы обменять на действующую в России денежную валюту, — Саттар-ака, обводя руками полки, на которых грудами были навалены женские украшения, сказал:

— Ты сможешь взять для подарка девушке, которая первой подарит тебе минуты блаженства, любое приглянувшееся украшение!

Кое-где по коридору, которым они спускались в сокровищницу, встречались человеческие кости и черепа. Всемогущий уже давно не обращал на них внимания, а Алимгафару всегда при взгляде на них становилось не по себе. Как-то он предложил:

— Саттар-ака, может, распорядитесь, и их уберут?

Всемогущий посмотрел на него как на несмышленыша, даже с некоторым сожалением за его непонимание.

— Кости всегда здесь лежали и будут лежать. Как напоминание!

— Об этих людях?

— Нет, о людской жадности и глупости, которая так невысоко ценит великий дар — свою собственную жизнь. Все они стремились сюда. Для чего? Взять то, что им не принадлежит. Золото ослепило их, а камни лишили разума — нельзя украсть у Бога!

Когда Алимгафар был гораздо младше, он как-то спросил у мага, который тогда ещё был посвященным шестой ступени:

— Все, кто здесь живет, любят Арала?

— Увы, не все постигают и принимают истинную веру!

— Почему же они отсюда не уходят?

— Не могут. Аралхамад — это навсегда!

Подросток все же не мог поверить такому категорическому утверждению.

— А если они очень постараются?

— Все равно щит их не пустит.

Вместо щита Алька представил себе решетку с зубьями, которая поднимается и опускается по необходимости.

— Этот щит — металлический?

— Щит магический! И в том, Алимгафар, его необычность, что щит невидимый. А поставлен он был двести лет назад великим магом Валтасаром.

Саттар-ака не видел ничего необычного в том, что мальчишка любопытен. На то он и мальчишка, и охотно рассказывал ему обо всем. Обо всем, о чем можно было рассказывать.

— Щит, друг мой, невидим глазу… как туман. Нет, скорее, как ядовитый газ, что стелется над болотами. А ещё точнее, как сон: его вроде нет, но он есть…

Всемогущий рассмеялся над собственными неуклюжими сравнениями.

— Каждый человек, который вступает на территорию щита, теряет себя. Теряет свое "я". Он перестает думать, соображать, ему не хватает воздуха и жуткий страх овладевает им. Некоторые от этого страха умирают на месте. Другие теряют сознание. Их потом вытаскивают слуги Арала. Но наказание для ослушников одно: нижний этаж, колодки, жизнь, которую охотно меняют на смерть. На жертвенном алтаре.

— Неужели никто никогда сквозь щит не прорывался?

— Никто. Некоторым удавалось выйти, когда щит снят, но таких слуги Арала, специально обученные поиску, всегда находили. А у беглецов, покинувших Аралхамад, участь одна — смерть!

Алька содрогнулся. Выходило, что прав Саттар-ака. Теперь, повзрослев, он знал, что побегов не было так давно, что выходящие на дежурство у щита относились к своим обязанностям не слишком дотошно. Всемогущий получил от своих предшественников целую систему, позволяющую скрывать от младших посвященных время, когда защита барьера снята. Посвященные узнавали о своем дежурстве обычно в самый последний момент, но и тогда не знали, в какой из четырех часов их бдения защита барьера снята. Более того, часто дежурство было просто отвлекающим, то есть щит был закрыт, а посвященным позволялось думать, что в какой-то час он может быть и открыт. Кроме того, маг мог и подстраховывать дежурных ещё одним караулом, но в другом месте. Словом, это было так сложно, что ни у кого просто не возникало желания эту систему определять. Тем более что на дежурство разрешалось брать кости, еду, а кое-кто для таких целей заначивал вино, так что бдение было необременительным и позволяло неплохо провести время и даже свободно поболтать, потому что подслушивать здесь или подсматривать было просто неоткуда.

В тот день, когда на курьеров Аралхамада напала уфимская милиция, маг сообщил Алимгафару время открытия коридора для обратного пути. Прежде о том знали лишь его сопровождающие. Как чувствовал! Или ощущал своим "третьим глазом": может произойти неладное…

Сейчас Алимгафар еле дождался времени, когда он смог подняться и, не привлекая внимания, позвать Батю для помощи в кухонных работах.

— Молодец, сынок, — торжествовал тот, толкая перед собой тачку с углем для топки печей. — Мы уйдем отсюда так, что ни одна собака нас не найдет, поверь старому следопыту!.. Осталась самая малость…

Алимгафар похолодел. Он чувствовал, что Батя-таки решится на опасное предприятие.

— Батя, разве не о свободе ты мечтал все эти годы? — проговорил он тоскливо. — Чего тебе ещё надо?!

— Сокровищ! — оскалил зубы бывший контрабандист. — Неужели я потерял пять лет жизни лишь для того, чтобы уйти отсюда голым и босым?

— Но ты же говорил, что у тебя кое-что припрятано.

— Кое-что — этого мало! Мало для того, чтобы забыть весь этот подземный ужас! Они должны сполна заплатить мне за все… Ты подробно рассказал, каких мест касается всемогущий, спускаясь в сокровищницу. Я их заучил и теперь с закрытыми глазами смогу пройти по его следам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация