Он снял повязку с глаз Тани.
— И ведь это ещё не все. Напиши на бумажке какую-нибудь фразу так, чтобы никто не видел, и сложи листок.
Ян написал, сложив бумагу вчетверо.
— Теперь смотри.
Таня взяла листок и положила сложенную бумажку на лоб. Сначала от усилия она побледнела, а потом покраснела.
— "Танечка, вы — удивительная девушка!" — прошептала она.
Ян тоже смутился. Он ожидал какой-нибудь фокус с определением характера по почерку или что-нибудь ещё в этом же роде.
— Молодежь! — покачал головой начальник лаборатории и продолжал уже серьезно: — У вас обоих ваши способности проявились в результате несчастного случая: у Яна — после контузии, у Тани — после тифа. Но и в обоих случаях есть существенная разница — если Яну, можно сказать, дар с неба упал, то Таня всему сама научилась. Остается только удивляться интуиции, которая вела девушку в правильном направлении. Плюс ко всему деятельная натура нашего эльфа. К счастью, она и в болезни не могла лежать просто так: сначала стала видеть, не открывая глаз, потом попыталась увидеть, что делают в операционной за стенкой врачи. Увидела, и чуть сознание от яркости картины не потеряла: именно в это время за стеной шла кишечно-полостная операция! И вот, когда у нашей Танечки в самообучении стали появляться такие ошеломляющие результаты, она испугалась. И призналась во всем маме.
— Понимаете, Ян, — глаза Танечки смеялись, — я подумала, что перенапрягла свои мозги и теперь потихонечку схожу с ума… Спасибо, Федор Арсентьевич помог!
— Еще чего не хватало — с ума сходить! — погрозил пальцем Головин. — Эта светлая головка ещё науке понадобится!
Он рассеянно глянул на часы и ужаснулся:
— Как быстро пролетело время! Простите, молодежь, но я вынужден вас покинуть. И так бегом придется бежать, чтобы на совещание не опоздать. Вы тут все закройте, ключи отдайте консьержке… Янек, разрешаю тебе проводить Танечку домой!
— Кому Федор сказал отдать ключи? — спросил Ян, не в силах оторвать от девушки глаз.
— Консьержке. Он, наверное, имел в виду дежурную на первом этаже, — прошептала Танечка и опять покраснела.
Такого с Яном ещё не случалось. Прежде в его встречах и взаимоотношениях с девушками судьба, можно сказать, тащила его через события. Девушки падали в его руки и объятия то ли под влиянием минуты как Беата, то ли по их воле — как Юлия, то ли прямо-таки упав перед ним с коня — как Марго, то ли в награду за небольшую услугу, как Олеся… Танечку ему никто не предлагал, но эта девушка поразила его в самое сердце силой характера. Он видел, как рвали еду голодные люди независимо от пола, превращаясь на глазах в зверей. Он видел, как ломались в подобных обстоятельствах самые сильные и мужественные, а тут… "Если разобраться, кроме глаз в ней ничего и нет!" — это испустил в нем последний крик "закоренелый холостяк" по кличке Монах…
Уже идя с Танечкой по заснеженным улицам — она опять утонула в своем не по росту одеянии — он подбирал слова, которые хотел бы сказать ей, но они будто замерзали в легком морозном воздухе, едва Ян открывал рот. Наконец он откашлялся и, будто бросаясь в прорубь, прохрипел:
— Танечка, не могли бы вы сегодня вечером пойти со мной на свадьбу к моим хорошим друзьям? — Он посмотрел в её удивленные глаза и заторопился: — Может, мама побоится отпустить вас со мной, вы скажите… Головин мог бы за меня поручиться… Объясните, что мы с вами будем вместе работать… Я только съезжу на вокзал, встречу профессора — он сегодня возвращается из Берлина…
И с благодарностью услышал:
— Я согласна.
ГЛАВА 10
Через неделю Наташа смогла подняться и, поддерживаемая крепкой рукой Рогнеды, выйти с нею на террасу. Вырубленная в скале, она с двух сторон ограждалась ею же, а с двух других хрупкая балюстрада позволяла видеть пропасть, у которой, казалось, не было дна. По крайней мере, стука камня, который Наташа сбросила вниз, она так и не услышала.
Молодая пленница выздоравливала, но дух её был неспокоен и, как обычно бывало с нею в подобных ситуациях, обостренные чувства подчас не подчинялись ей самой.
— Кира! — сказала она вдруг. — Я знаю, тебя зовут Кира.
Рогнеда побледнела так сильно, что Наташа испугалась за нее: не упала бы в обморок! Она ещё не чувствовала в себе достаточно силы, чтобы удержать высокую дородную женщину своими ослабевшими руками.
— Откуда ты узнала?! — наконец оправившись от шока, вымолвила она.
Наташа не спешила объясняться, вглядываясь в даль, откуда пришло это имя. Сколько лет прошло с тех пор — пять, десять? "Четырнадцать!" подсказало прошлое. Она давно уже перестала задумываться над тем, кто ей обо всем сообщает. Обычный голос! Она попыталась представить себе, как выглядела Рогнеда — тогда ещё Кира — четырнадцать лет назад.
А четырнадцать лет назад ей было девятнадцать и была она замужем за богатым стариком. Девятнадцать. И у Наташи этот возраст выдался нелегким. Тогда её как кутенка, не умеющего плавать, взяли и выбросили за борт, в самую круговерть чуждой прежде жизни. Выплывешь — твое счастье…
Как же случилось с Рогнедой? Ее выдали насильно? Нет. Как наяву услышала Наташа жаркий шепот свахи: "Будешь ходить в соболях да каменьях драгоценных, сладко есть, мягко спать. Что захочешь — все твое будет! Год-другой потерпишь, а там — сама себе хозяйка".
Но прошел год, а ненавистный супруг не только не думал помирать, а и почувствовал в себе, рядом с молодой женой, забытую уж мужскую силу…
Рогнеду передернуло. Она вспомнила то, что увидела Наташа — отчаяние в глазах молодой женщины, вынужденной уступать домогательствам старика, повсюду преследующего её, тщетные попытки избежать стыда…
Однажды он схватил Киру прямо на кухне, стал опрокидывать тут же, на обеденный стол — пакость-то какая! Она оттолкнула его. Он упал и ударился затылком об угол печи…
Остолбеневшая от ужаса Кира задрожала от истошного крика появившейся в дверях кухарки.
У Наташи закружилась голова, и Рогнеда еле успела подхватить её, такую легкую, почти невесомую.
Нес её на руках незнакомый мускулистый мужчина в той же одежде, что и остальные солнцепоклонники, но, судя по шелковым нитям, которыми было расшито изображение Арала, он занимал в иерархии Аралхамада более высокое место, чем Алька.
Рогнеда шла за ними и из-за плеча несущего могла видеть, как мелькающие тени прошлого касаются её лица, оставляя на нем чуть заметные горестные морщинки.
— А что было потом? — спросила Наташа.
— Я убежала в лес, — будничным голосом проговорила Рогнеда.
Посвященный удивленно скосил на неё глаз, впрочем, не сбавляя хода.
— Два дня бродила, не помня себя, а на третий — повстречалась со слугами Арала. Тогда и испытала на себе действие золотой иглы. Меня тащили в неволю, а я таяла от блаженства… Да и о чем мне было жалеть? О каторге, что ждала дома? А здесь, в Тереме, мне пришлось испытать такие чувства, которые многим женщинам до смерти не суждены… Возьми хотя бы Адониса, Рогнеда коснулась плеча мужчины. — Недаром ему дали имя, столь отличное от других. Он — бог в искусстве любви!
