Мой кабинет оказался душной комнатой два на три метра, с двухъярусными нарами справа, столиком и двумя табуретками — слева. Под высоким потолком светилось маленькое окошечко с прутом посередине. Да из него и так только кошка смогла бы вылезти.
Я поставила сумку на табуретку.
— Показывай, что у тебя там, — потребовала Гавриловна, отдуваясь через каждое слово.
Я достала кошелек и показала ей двадцать баксов.
— А можно чаю?
— Сей момент! — Гавриловна заулыбалась и, колыхая телесами, выплыла за дверь.
Но чаю попить не удалось. В двери опять появился знакомый мне сержант, за его спиной вздыхала Гавриловна:
— Пошли.
Мы прошли в большую комнату — по коридору направо. Там расхаживал бодрой рысью незнакомый мне мужчина. Прижавшись к окну, на него хмуро посматривали уже знакомый мне майор и еще какой-то капитан.
— Что они с вами сделали? — вскинув руки, театрально продекламировал выгуливающийся мужчина и, подбежав ко мне, обнял за плечи и подвел к столу. Я просто обалдела от таких заходов, сразу стало как-то неудобно, что я такая здоровая и все конечности у меня гнутся, как надо.
— Садитесь, садитесь!
Усадив меня, он отступил на два шага и, сложив руки под животом, как будто я собиралась пробить ему пенальти, начал свое выступление:
— Уважаемая госпожа Иванова! Я — председатель-основатель общественного движения «Правозащитники в защиту Конституции». Вот уже три года, как мы считаем своим долгом оказывать помощь гражданам, попавшим в затруднительное положение в результате конфликта между правами и обязанностями человека и репрессивных органов…
Это была та еще речуга, очень хорошо слепленная и вкусно поданная. До сути оратор добрался минут через десять.
— …Когда стало известно о безобразии, совершаемом в отношении вас, все наши активисты и бывшие подзащитные в один голос потребовали, чтобы я немедленно встретился с вами и с самого начала этого свинства оказывал вам квалифицированную юридическую помощь. Простите, кажется, я забыл представиться — Козлов Алексей Григорьевич, вот моя визитка.
На визитной карточке было написано примерно то же, что он заявил в вводной части своей речи, только конспективнее.
Козлов сел за стол и обратился к жавшимся у окна милиционерам:
— Господа, я хотел бы пообщаться со своей подзащитной наедине.
— Она еще не ваша подзащитная, — подал голос капитан.
— Пардон, Татьяна, распишитесь вот здесь, — и, понизив голос, добавил: — Игорек доложил кому надо.
Я кивнула и расписалась.
— Пятнадцать минут, — сказал капитан и вышел вместе с майором.
Козлов подождал, когда за ними закроется дверь, и, наклонившись ко мне, тихим голосом быстро проговорил:
— Вам привет от Олега Николаевича. Мы считаем, что менты понты колотят. Вы правильно сделали, что пошли в отказ, против вас у них только пистолет. Какая-то сука звякнула в УВД и заложила. Мы подключили свои каналы. Не волнуйтесь. — Он накрыл мою ладонь сверху своею и поощряюще улыбнулся.
Пробеседовав с ним все отведенное время, причем говорил больше он, я в том же сопровождении побрела в свою камеру.
В ней я увидела Гавриловну. На столе рядом с чайником стояли чашка и тарелка с печеньем. Гавриловна грустно грызла печенье и вздыхала. Увидев меня, она явно обрадовалась.
— Ну, садись скорее, а то уже все остыло. Опять тебя этот чахлик невмерущий дергал?
— Кто? — не поняла я.
— Да Головко, хохол упрямый!
— Нет, с адвокатом встречалась.
— А, ну да. А кто у тебя адвокат? — поинтересовалась она.
— Козлов, правозащитник.
— Вот как! — Гавриловна так удивилась, что забыла сразу закрыть рот, потом засуетилась и добавила: — Подожди, я тебе сейчас колбаски принесу.
В общем и целом мне могло бы здесь и понравиться, но через часик я начала скучать. И тут за мной зашли — Головко, похоже, решил, что опять настала его очередь меня развлекать.
В кабинете меня ожидал расширенный состав участников этой самодеятельности.
Во-первых, сам следователь, носившийся по диагонали своего кабинета, сцепив руки за спиной. В начале ряда стульев у левой стены восседал Козлов, в конце — я чуть не споткнулась, переходя через порог, — на стуле монументально высилась тетя Зина и надо же — без Голды. По случаю визита в столь страшный кабинет она оделась почему-то во все белое. Не иначе как символизировала чистоту помыслов. Оба они — и Козлов, и тетя Зина — внимательно смотрели на Головко, который, сильно топая каблуками и дергая головой на каждом повороте, целенаправленно боролся с гиподинамией, умудряясь, не говоря ни слова, замыкать на себе внимание таких разных людей.
Когда я вошла, Головко как раз был на пути к противоположному углу и не решился прервать движение: боялся снести самого себя.
Увидев меня, тетя Зина поджала губы и кивнула головой своим правильным мыслям. Козлов мгновенно поднялся и шагнул мне навстречу, улыбаясь и раскрывая руки в широченных объятиях.
Мне не хотелось оказываться в них, да и ощущение после всех этих событий не располагало к лирике.
— Бедненькая моя, — просюсюкал Козлов. — Скоро, уже совсем скоро.
— Преждевременно, Алексей Григорьевич. — Это из своего угла несся Головко. — Спасибо, можете идти, — бросил он на ходу моему охраннику и с разбегу остановился прямо передо мною. — Ну, что? — быстро проговорил он, глядя мне в глаза требовательно и нервно. — Вспомнила происхождение того сверточка?
Я отрицательно покачала головой и даже говорить ничего не стала — так он мне надоел, что, открой я рот — все сразу и высказала бы.
Головко поморгал на меня еще с полминуты. Не знаю даже, чего он ждал? Может, надеялся, что я пообещаю обязательно вспомнить, откуда у меня «беретта»? Затем, резко развернувшись, он подошел к тете Зине.
— Вы подтверждаете ваши показания в отношении гражданки Ивановой? — брезгливо спросил он.
— Подтверждаю ли я! — играя в негодование, тут же разошлась тетя Зина. — Да она хулиганка! Я со своею собачкой спокойно гуляла у подъезда, а она вылетает, как фурия… И ногами, и руками, и слова всякие! Вы совершенно правильно сделали, товарищ следователь, что арестовали ее. Изолировать таких надо. Изолировать! Она и раньше…
— Спасибо. Достаточно, — прервал он ее.
— Нет, вы послушайте! Мне не надо, чтобы кончилось разговорами. Она должна понести…
— Спасибо. Спасибо.
К Головко подскочил Козлов:
— Итак, на основании показаний соседей, подтверждающих присутствие моей клиентки вчера вечером…
— И вам спасибо, — с ненавистью прорычал мой ретивый следователь, — всем спасибо.
