– Он действительно хотел пустить себе пулю в лоб? – шепотом спросила Джемма, выкладывая на разделочную доску зелень для салата.
– Не знаю. Венсан отказался это обсуждать.
– А тебе как показалось?
– Не знаю, – повторила Лиза. – Он был на взводе, это факт. Но с другой стороны, наглотавшись амфетаминов, всякий почувствует себя на взводе...
Оказавшись на берегу, в бухте у подножия горы Палеокастрица, Анри долго стоял, не снимая с себя одежду, молча глядя на горизонт, жадно вдыхая морской воздух, насыщенный йодом и солью. Венсану пришлось подойти и без церемоний сорвать с него рубашку. После этого Анри очнулся, бросил на песок свои черные джинсы и, искоса глянув на затаивших дыхание девушек, легко взобрался по отвесному склону на каменистый мыс. Безупречная осанка, прекрасно развитая мускулатура... Когда они стояли рядом, то казались близнецами-братьями, только Анри чуть шире в кости. Если он и загорал этим летом, то немного. Венсан по сравнению с ним казался бронзовым, как абориген.
Лиза потянулась за бутылкой воды и тут только заметила, что с Джеммой творится что-то неладное. Она кусала губы, кусала ногти и вообще была сама не своя.
– Эй! – встревоженно окликнула Лиза, дотрагиваясь до ее руки. – Ты в порядке?
– Черт, я пропала, – выпалила та. – Я так хочу этого мужика! Ты представить себе не можешь.
Лиза кашлянула, пряча улыбку. О, этот прекрасный мученик мог заставить женское сердце биться сильнее!
– Ну так скажи ему об этом. Думаю, он будет польщен.
– Сказать? Да он и не смотрит в мою сторону. И молчит, точно воды в рот набрал. Ты говорила, он бегал за Венсаном как собачонка и то и дело порывался объясниться ему в любви? Вот бы послушать! Серьезно, я согласна отдать мизинец... нет, ноготь с мизинца левой ноги за счастье услышать хоть одну его речь продолжительностью больше минуты.
Анри и правда был на удивление молчалив. За весь день, да и за следующий, он произнес от силы десяток слов. «Спасибо... я рад... неужели?..» Вот и весь репертуар.
– Да что с ним такое? – недоумевала Джемма. – Ведь они помирились. Венсан простил его. Разве нет?
Что можно было ответить? Ничего вразумительного.
– Венсан его, быть может, и простил. Но он не простил себя.
Поздно вечером, когда Венсан тайком пробрался к ней в спальню (они по-прежнему спали порознь, как и до поездки в Париж), Лиза спросила его:
– Он так и собирается строить из себя великомученика Сильвестра... или Сильвана... ну, того парня, которого отдали на съедение диким зверям?
– Он сам грызет себя так, что все звери отдыхают, – пробормотал Венсан.
– И долго это будет продолжаться? Я думала, все дело в тебе. В твоей злости на него. И стоит тебе перестать злиться и вернуть ему свое расположение, как все образуется.
– Я тоже так думал. До недавнего времени.
– А сейчас?
– Сейчас я понял, что все эти годы он безуспешно пытался не только вернуть себе мое расположение, но и разобраться в том, что же все-таки случилось в тот день. Что случилось с ним, Анри Леграном.
– И что же? Он разобрался?
Венсан покачал головой:
– Не он. – Ткнул себя пальцем в грудь. – Я.
Лиза пристально взглянула на него в темноте.
– Каким образом?
Она видела, что Венсан готов поделиться с ней, что он ей доверяет – теперь уже доверяет – и, возможно, нуждается в ней как в советчике. В отличие от Мориса и Франсуазы она симпатизировала Анри, и эта возникшая с первого взгляда безотчетная симпатия служила гарантией того, что она отнесется к его проблемам с должным вниманием.
– Я говорил с его матерью.
– Ты что, рассказал ей? – ужаснулась Лиза.
– Нет, что ты. Я просто спросил, не было ли в его детстве какого-нибудь неприятного эпизода, который сам он не в состоянии вспомнить... эпизода, связанного с электричеством.
– Ну и?..
– Да. – Венсан кивнул, хмуря брови. – Когда Анри было три года, его ударило током от неисправной электрической розетки. Позже он все успешно забыл, как это обычно бывает, но в результате несчастного случая сформировался импринт
[113]
.
– Мне это знакомо...
– Он до сих пор не способен заменить лампочку в туалете, и никакая сила в мире не заставит его воспользоваться электробритвой.
– Ну и ну! – Лиза обессиленно откинулась на подушку. – Да у нас здесь просто клуб невротиков!
– Вся наша планета – это клуб невротиков.
– Ты знаешь, как с этим справиться?
– Знаю. – Он вздохнул. – Но ты скажешь, что я рехнулся.
– Попробуй.
– К примеру, принять психоделик и заняться ремонтом неисправного электроприбора, тостера или утюга... Или на худой конец взяться руками за оголенный провод. Провод, само собой, должен находиться под напряжением.
– Ты рехнулся, – жалобно проговорила Лиза.
– Не совсем. Чтобы перепрограммировать мозг взрослого человека, следует вернуть его в момент импринтной уязвимости.
– Иными словами, он должен пережить шок?
– Вроде того. Снова встретиться с тем же самым драконом и одолеть его.
– А зачем психоделик?
– Чтобы отключить систему защиты.
– Надеюсь, ты не собираешься... – заговорила Лиза. И умолкла, поняв, что это уже лишнее. – Ладно, только не угробьте друг друга, я вас умоляю. Эти эксперименты с психикой... я их боюсь.
– Какие эксперименты? О чем ты говоришь? – Перевернувшись, Венсан склонился над ее округлившимися за время беременности грудями, и Лиза почувствовала, что его жесткое колено опять раздвигает ей ноги. – Это же просто треп, ничего более.
Венсан и Лиза лениво переругивались в кухне, и чтобы не портить им удовольствие, Анри вышел на веранду и уселся в плетеное кресло. Немного погодя к нему присоединилась Джемма. Весь день она обдумывала свое жалкое положение и к вечеру окончательно пала духом. Анри к ней совершенно равнодушен. Это не человек, а глыба льда. Он приехал к Венсану и только на Венсана и смотрит. Остальные для него ноль, пустое место. А что, если так и будет продолжаться? День за днем, день за днем... А потом он уедет, и она больше никогда не увидит этих чувственных губ, как у героя-любовника из телевизионных сериалов... дерзкого, мрачноватого взгляда синих глаз, заставляющего предполагать наличие у их обладателя запретных желаний и нетрадиционных сексуальных пристрастий... длинных загорелых пальцев, небрежно подносящих к губам сигарету... о-о, в это невозможно поверить!
